Ларин илларион иванович. Маршал и графиня. Исконная добродетель, вершинный Путь

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

И. Баграмян

Умеем наступать!

(фрагменты из кн. " Так шли мы к победе ")

Баграмян И.X.

Так шли мы к победе. -- М.: Воениздат, 1977.

*****************************************************************

Книга основ

Воспитание воли

Отказываясь от вожделений, пресекая плотские желания, освобождаешься от обремененности мирскими вещами. Из-гоняя ложь, отрекаясь от зла, уберегаешь себя от дурных поступков. Не услаждая себя вином и женщинами, блю-дешь чистоту своих помыслов. Избегая злословия, держась вдали от обмана, избавляешь себя от многих печалей. Усердно учась, тщательно вникая в узнанное, расширяешь свои познания. Украшая себя добродетелью и в поступках, и в речах, ведешь себя к совершенству. Воспитывая в себе почтительность и сдержанность, предохраняешь себя от многих бед. Научаясь мыслить глубоко и смотреть далеко, предотвращаешь многие невзгоды. Держась радушно с людьми человечными и справедливыми, водя дружбу с му-жами честными и прямыми, уготавливаешь себе помощь и поддержку в трудное время. Будучи добрым и щедрым с людьми, делаешь свою жизнь безмятежной и приятной. Поручай людям дела сообразно их способностям, чтобы каждый мог претворить свои таланты: вот главное правило для использования людей. Гони прочь обманщиков и него-дяев: вот главное правило для недопущения смуты. Вникай в поступки древних, тщательно вглядывайся в текущие де-ла: вот главное правило для предотвращения ошибок. По-стигай смысл событий, рассчитывай свои действия наперед: вот главное правило для ведения дел. Будь стремителен в поступках и гибок в поведении: вот главное правило для разрешения трудностей. В сердце храни замысел, но уста не отмыкай: вот главное правило для достижения успеха. Будь тверд в помыслах, пестуй несгибаемую волю: вот главное правило для стяжания славы. Будь усерден в делах и добр сердцем: вот главное правило для добродетельной жизни.

Исконная добродетель, вершинный Путь

Почитание справедливости

Тот, кто кичится своим умом, непременно попадет впро-сак. Тот, кто не хочет признавать своих ошибок, непремен-но попадет в беду. Тот, кто сбился с пути и не желает воз-вращаться, непременно лишится разума. Тот, кто не сдер-живает своего языка, непременно навлечет на себя несчастье. Тот, кто поступает против своих убеждений, не-пременно погубит дело. Тот, кто постоянно изменяет свои распоряжения, непременно потерпит поражение. Тот, кто не скрывает своего гнева, непременно подвергнется напад-кам. Тот, кто унижает других, непременно будет в этом раскаиваться. Тот, кто жестоко обращается с другими, не-пременно сам окажется в несчастье. Тот, кто держится бес-церемонно с уважаемым человеком, непременно пожалеет об этом. Тот, кто на словах выражает участие, а в сердце равнодушен, непременно будет скорбеть об этом. Тот, кто приближает льстецов и отдаляет людей преданных, непре-менно погибнет. Тот, кто любит женщин и не любит дос-тойных мужей, непременно пребывает в помрачении. Если женщина получает власть, беды не миновать. Беспорядочно назначать людей на государственные должности - значит создавать беспорядок в государстве. Обманывать подчиненных ради собственной выгоды - зна-чит готовить бунт против себя. Гнаться за славой несораз-мерной с действительными способностями - значит разру-шать управление государством. Терпеть собственную рас-пущенность, но быть чрезмерно требовательным к другим -значит делать невозможным ведение государственных дел. Быть добрым к себе и жестоким к другим - значит отталки-вать от себя людей. Лишать людей их заслуг за маленькую провинность - значит теряет любовь людей. Когда же среди подчиненных воцаряется разброд, гибели не миновать. Вот почему брать людей на службу и не доверять им - значит лишаться их поддержки. Скупо раздавать награды и часто бранить их - значит убивать в людях желание служить. Много обещать и мало делать - значит взращивать нена-висть к себе. Вежливо встречать и грубо провожать - зна-чит разрывать узы дружбы. Тот, кто дает мало, а ожидает в ответ многого, непре-менно испытает разочарование. Тот, кто, разбогатев, забы-вает о своей прежней бедности, непременно лишится богат-ства. Тот, кто помнит старые обиды, но забывает недавно оказанные услуги, непременно попадет в большую беду. Тот, кто полагается на негодяев, непременно окажется в опасности. Тот, кто заставляет служить себе силой, непре-менно лишится помощников. У того, кто не умеет быть беспристрастным в отношениях с подчиненными, дела не-пременно придут в расстройство. Кто потеряет авторитет, непременно лишится и власти. Тот, кто в делах следует со-ветам недобрых людей, непременно окажется в опасности. Когда храбрые полководцы, одержавшие множество побед, живут в нужде, а праздные краснобаи имеют богатства и чины, государству грозит неминуемая гибель. Когда во всех управах чиновники берут взятки, в государстве не будет порядка. Не замечать достоинств людей, но постоянно придираться к их недостаткам - значит делать жизнь невыно-симой. Когда люди на службе не пользуются доверием, а пользующиеся доверием не могут служить, в государстве вспыхнет смута. Когда управляешь добродетелью, люди соберутся вокруг тебя. Когда наводишь порядок наказаниями, люди разбе-гутся от тебя. Когда не награждают за маленькие заслуги, никто не будет стремиться к большим достижениям. Когда не улаживают маленькое возмущение, непременно вспых-нет великая смута. Когда награды не угодны людям, а нака-зания не умиротворяют сердца, не миновать мятежа. Когда награждают тех, кто не имеет заслуг, и наказывают неви-новных, не миновать бедствий. Когда правитель радуется, слыша льстивые речи, и гневается, услышав речи правди-вые, ему не миновать гибели. Когда правитель позволяет людям владеть тем, чем они владеют, они будут жить в по-кое. Когда правитель хочет отнять у людей то, чем они вла-деют, он навлечет на себя погибель. Из кн. В.О. Ключевского: Григорий Котошихин убегая от его мести, в 1664 г. бежал в Польшу, побывал в Германии и потом попал в Стокгольм. Но Котошихин дурно кончил. Однако у него всюду сквозит пренебрежительный взгляд на покинутое отечество , и такое отношение к нему служит темным фоном, на котором Котошихин рисует, по-видимому, беспристрастную картину русской жизни. Котошихин осуждает в них "небогобоязненную натуру", спесь, наклонность к обману, больше всего невежество. Русские люди, пишет он: " породою своею спесивы и необычайны (непривычны) ко всякому делу , понеже в государстве своем научения никакого доброго не имеют и не приемлют кроме спесивства и бесстыдства и ненависти и неправды для науки и обычая (обхождения с людьми) в иные государства детей своих не посылают, страшась того: узнав тамошних государств веры и обычаи и вольность благую, начали б свою веру отменять (бросать) и приставать к иным и о возвращении к домом своим и к сродичам никакого бы попечения не имели и не мыслили". Котошихин рисует карикатурную картинку заседаний Боярской думы, где бояре, "брады своя уставя" , на вопросы царя ничего не отвечают, ни в чем доброго совета дать ему не могут, "потому что царь жалует многих в бояре не по разуму их, но по великой породе , и многие из них грамоте не ученые и не студерованные" Котошихин мрачно изображает и семейный быт русских. Мрачная картина семейного быта испугала самого автора, и он заканчивает свое простое и бесстрастное изображение возбужденным восклицанием: "Благоразумный читатель! не удивляйся сему: истинная есть тому правда, что во всем свете нигде такого на девки обманства нет, яко в Московском государстве; а такого у них обычая не повелось, как в иных государствах, смотрити и уговариватися временем с невестою самому" Котошихин Г. (ок. 1630-ноябрь 1667 гг.) О России в царствование Алексея Михайловича - СП б., 1859 (Фрагменты) О рождении царских детей О царских чиновных людех: Думный дьяк в Русском государстве в XVI--XVII вв. определяется, одновременно, как чин и должность. Думные дьяки составляли и правили проекты решений Боярской думы и царских указов, ведали делопроизводством Боярской думы и важнейших приказов, нередко из их среды выдвигались видные государственные деятели и дипломаты Стряпчий -- царский чиновник при хлебном, конюшенном и пр. дворах. Должность стряпчего была ликвидирована при Петре I, а затем восстановлена судебной реформой 1775 года. Также чин придворного, в обязанности которого входило следить за платьем царя и подавать его при облачении государя. О Приказех. Приказ тайных дел, тайный приказ -- один из приказов в Московском государстве; учреждён около 1653 года Алексеем Михайловичем и был, с одной стороны, личной канцелярией Царя, с другой -- учреждением, в которое передавались дела из прочих приказов по указу Царя. Ему был подчинён Дворцовый приказ. Был упразднён по смерти Алексея Михайловича. Некоторыми исследователями рассматривается как первая институализированная специальная служба в России. Данный приказ не был подчинен Боярской Думе и все вопросы решаются в обход её мнения. Разрядный приказ -- государственное учреждение (орган военного управления) в Московском государстве XVI--XVII веков, ведавшее служилыми людьми, военным управлением, а также южными и восточными "украинными" (пограничными) городами Русского царства Поместный приказ - одно из центральных управлений в московском государстве XVI и XVII века, возникшее, вероятно, в первой половине XVI века. В памятниках второй половины XVI века и начала XVII оно носит название Поместной избы. Поместный приказ существовал и в XVIII веке, пока не пала окончательно московская система военно-служилого строя на поместно-вотчинном основании, и он был поглощен вотчиной коллегией. О воинских зборах О преставлении царей и цариц и царевичей и царевен, и о погребении их

Красная площадь. Рисунок 17 в

31 марта 1967 года перестало биться сердце легендарного советского полководца, подвиги армии которого легли в основу сюжета романа Юрия Бондарева «Горячий снег»

Когда министр обороны СССР Родион Малиновский пригласил к себе домой первого космонавта Юрия Гагарина, тот признался его шестнадцатилетней дочери Наталье: и мечтать не мог, что окажется в гостях у легендарного маршала. А знаменитый артист Юрий Соломин до сих пор благодарен Родиону Яковлевичу за то, что не без его поддержки состоялся как актер. А ведь они даже не были знакомы.

О малоизвестных страницах жизни маршала Малиновского, под руководством которого бойцы Советской армии освобождали от фашистских захватчиков Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию, Австрию, Чехию и Словакию, «ФАКТАМ» рассказала его дочь Наталья Родионовна.

— Родился папа в Одессе. Мать его была горничной в графском доме, а отец неизвестен: в свидетельстве о рождении Родиона Яковлевича стояло «незаконнорожденный». Когда папе было 12 лет, мать вышла замуж. Чтобы не усложнять ей жизнь, папа ушел из дому. Отправился сначала в соседнюю деревню к тете Наташе, потом — к дяде Якову, работавшему станционным смотрителем вблизи Одессы. Дядя и устроил его мальчиком на побегушках в лавку к одесскому купцу. Так с юных лет папа стал зарабатывать на жизнь.
С тех пор у отца, кстати, осталась сноровка упаковывать подарки. Помню, как-то я собиралась на день рождения к подруге. Папа наблюдал, как я пытаюсь завернуть в красивую бумагу коробку конфет. Получалось плоховато. Он подошел, взял подарок и упаковал его так ловко и быстро, как будто давал мастер-класс. При этом сказал: «Школа купца Припускова! Всякое дело надо делать с блеском».

— Правда, что в 13 лет ваш папа брал уроки французского языка у учительницы, по соседству с которой снимал угол?

— Да, видно, не по сердцу была ему торговля — манили дальние страны. И судьба открыла ему этот мир, правда, путь туда лежал через войну. Солдатом папа стал случайно. Заболев скарлатиной, долго пролежал в больнице, а когда вышел, в лавке уже служил другой мальчишка. Забрел на вокзал, залез в военный эшелон, спрятался… Так оказался на польском фронте, где получил ранение.

— Именно тогда в госпитале цыганка предсказала вашему отцу славу полководца?

— Она нагадала высший воинский чин, два кругосветных путешествия и — последним ребенком — дочку. Все сбылось. А еще предупредила, чтобы берегся… пятницы: «Это дурной для тебя день». Поначалу он не принял предсказание всерьез, но когда именно в пятницу его настигло и второе ранение, стал обращать внимание на день недели и, принимая решения, не забывал глянуть в календарь. Понятно, что не всегда можно было избежать пятницы, и она делала свое «черное дело». Четырежды отец был ранен — в пятницу. И умер он в этот день недели. В пятницу не стало и мамы, и мужа моего. И я дважды оказывалась между жизнью и смертью — в пятницу. Первый раз еще при папе. Заболев в 19 лет корью в тяжелой форме, я в первый и последний раз увидела на папиных глазах слезы…

— Ваш отец прослыл талантливым полководцем. Многие из спланированных и проведенных им операций вошли в историю военного искусства. Однако порою Родион Яковлевич принимал и такие решения, которые шли вразрез с приказами Верховного Главнокомандующего Сталина…

— Так, без приказа отец летом 1942-го сдал Ростов. Город нельзя было удержать, и он принял решение спасти войска — уже измученные, сильно поредевшие, давно не имевшие ни передышки, ни подкрепления. После того как Ростов был сдан, Малиновский имел со Сталиным тяжелый разговор, был снят с должности командующего фронтом и назначен командующим армией.

— Тогда ведь вышел знаменитый сталинский приказ «Ни шагу назад», в котором было сказано, что знамена Южного фронта покрыли себя позором. Как считаете, почему Сталин не применил к вашему отцу высшую меру?

— Объяснение — в стенограмме телефонного разговора Сталина с отцом за пять дней до сдачи Ростова. Отец докладывал Сталину о разведданных, свидетельствующих о готовящемся наступлении, о слабости Южного фронта, просил подкрепления. «Перестаньте паниковать! — оборвал его Сталин. — Обойдетесь своими силами. Наступление будет здесь, снова под Москвой». Но через пять дней, как по нотам, разыгрался худший вариант, который прогнозировал отец. И если бы не тот разговор, трибунала Малиновский бы не избежал.

— Как отец познакомился с вашей мамой?

— Они встретились в годы войны. Мама прожила самую тяжелую первую блокадную зиму в Ленинграде, а с лета 1942-го находилась в действующей армии. Год спустя папа вручал маме орден Красной Звезды — за то, что дважды выходя из окружения принесла ценные разведданные. Видимо, тогда ее и заметил: светловолосую, с косами, уложенными короной, кареглазую, статную. Мама была на семнадцать лет младше отца. Родители прожили вместе почти четверть века. Это была настоящая любовь.

— Ваш отец, будучи министром обороны СССР, часто ездил с визитами в разные страны и нередко брал с собой вас и маму.

— В некоторые поездки отцу полагалось ехать с семьей. Я побывала с родителями во всех странах социалистического лагеря, во Франции, Финляндии, в Марокко. Благодаря папе видела и много замечательных людей. Например, Юрия Гагарина. Примерно через неделю после его полета родители взяли меня в Звездный городок — на банкет по случаю этого знаменательного события. Там присутствовал и Сергей Павлович Королев с женой Ниной Ивановной. Заметив, что я во все глаза гляжу на Гагарина, папа тронул меня за локоть и сказал: «Да ты на других посмотри! Они все полетят». Говорили тосты, речи, а потом начались танцы. И я танцевала с Юрием Гагариным. Мне было тогда 16 лет.

— Думаю, мало кто из ваших ровесниц удостоился подобной чести — танцевать с первым космонавтом…

— Юрий Гагарин был и у нас дома. Папа пригласил его на обед. Когда мама позвала папу к телефону, Гагарин мне вдруг сказал: «Я и мечтать не мог о том, что когда-нибудь окажусь в гостях у легендарного маршала, у министра обороны!» Признаться, я поразилась: оказывается, мой папа — легенда для самого Гагарина(!). Еще мне, девчонке, запомнилась свадьба Терешковой и Николаева.

— Представляю, какое грандиозное было торжество. Наряд невесты помните?

— Конечно. Самое обыкновенное платье. Это же не теперешний гламур, тогда люди не были зациклены на роскоши. Торжественность — да, была, но как иначе, если празднуется свадьба в Кремле? Думаю, для жениха и невесты такая публичность стала не меньшим испытанием, чем полет в космос.

— Правда, что ваш отец был большим театралом?

— Театр он любил, и даже сам играл в самодеятельном, созданном при военном госпитале во Франции. Было это еще в Первую мировую. Для этого театра он и пьесу сочинил. А последние десять лет считал своим служебным долгом смотреть все, что ставилось в театре Советской Армии. Как-то после спектакля к нам в ложу зашли исполнители главных ролей и режиссер. Владимир Зельдин посетовал, что разыгравшийся радикулит мешал ему играть. На другой день папин адъютант привез в театр пакет для Зельдина с французским чудодейственным средством от радикулита. Об этом много позже мне рассказал сам Владимир Михайлович.
С театром связана и необыкновенная история, произошедшая в 1944 году. В королевской ложе бухарестской оперы на концерте, посвященном освобождению Румынии, присутствовал весь Военный совет Второго Украинского фронта и, естественно, папа с мамой. Зрителями были воины фронта, среди них — солдат Алексей Кучеренко, мамин родной брат. И вот он видит в королевской ложе девушку, как две капли воды похожую на его сестру Раю. Не может быть — она же погибла в блокаде! И все-таки он идет к ложе, объясняя часовому, что хотел бы поговорить с девушкой, похожей на сестру. Ее зовут… А дальше все было, как в кино.

— К слову, о кино. Правда, что Юрий Соломин, сыгравший адъютанта его превосходительства, считал Превосходительством вашего отца?

— Мы с Юрием Мефодиевичем встретились в московском театре «Сопричастность», где шла пьеса в моем переводе — «Кровавая свадьба» Федерико Гарсиа Лорки. Нас познакомили, и Соломин рассказал мне: только-только получив серьезную роль в Малом театре, он был призван в армию. Об этом узнала народная артистка СССР Елена Гоголева, сама позвонила отцу и попросила его освободить от службы талантливого юношу. Резолюция министра обороны, направленная в военкомат, гласила: «Оставить Ю. Соломина в театре. Актером он принесет армии больше пользы!» А буквально через неделю Соломину предложили первую роль в погонах, потом военные роли посыпались одна за другой, а уж когда Соломину предложили роль адъютанта его превосходительства, он, по его собственным словам, «точно знал, кто это — Его Превосходительство». Жаль, отцу не пришлось увидеть этот фильм. Когда он вышел на экраны, папы уже не было в живых.
К слову, роман Юрия Бондарева «Горячий снег», где рассказано о подвигах Второй гвардейской армии, которой отец командовал под Сталинградом, тоже был написан уже после смерти отца.

— Правда, что маршал Малиновский составлял шахматные задачи и публиковал их в журналах?

— Папа действительно был хорошим шахматистом и считал, что военному человеку играть в шахматы полезно и даже необходимо. У него была богатейшая шахматная библиотека, книги с автографами Ботвинника и других легендарных шахматистов. После смерти отца мама передала эти книги в Одесский шахматный клуб. Другим увлечением отца была фотография. Еще во Франции он сумел скопить деньги на первый фотоаппарат. Освоил искусство съемки, научился печатать фотографии. Фотоаппарат всегда был при нем.

— Наталья Родионовна, в вашем доме живут две кошки. Ваш отец тоже любил домашних животных?

— Очень. В нашем доме они всегда были. Когда папа умер, жившие у нас две кошки и две собаки затосковали по нему и все четверо умерли к сороковому дню, который пришелся на 9 мая 1967 года.
- Наталья Родионовна, ваши родители познакомились на войне. Они рассказывали, как это случилось?

Папа встретил войну в Одесском военном округе. Он командовал 48-м стрелковым корпусом, штаб которого располагался в районе города Бельцы, в Молдавии. Когда началась война, корпус вошел в состав Южного фронта. Маму война застала в Ленинграде, где после окончания Библиотечного института она работала в библиотеке Механического техникума. После эвакуации из блокадного Ленинграда по Дороге жизни под Грозный в апреле 1942 года она попала в армию, свою армейскую жизнь начала в банно-прачечном комбинате, дважды выходила из окружения. Второй раз был судьбоносным - она встретила папу. Летом 1942-го, когда выходили из окружения, она и еще два бойца пробрались через кукурузное поле и сосчитали немецкие танки. Видимо, эта информация оказалась важной - мама была представлена к ордену Красной Звезды, который ей вручал отец. Ему сказали, мол, там два солдата и с ними девушка в синенькой косыночке... Наверное, она уже тогда произвела на папу некоторое впечатление, но только через год отец перевел ее к себе в штаб фронта. В 1944 году маму назначили заведующей столовой военного совета. Когда командиры оказывались на передовой - в землянках и окопах, нужно было донести до этих окопов все судки с едой. У мамы в подчинении молодые девушки, а ведь на передовой опасно - она шла сама. Так вот Александр Михайлович Василевский всегда трогательно интересовался: "Ну как прошли, Раиса Яковлевна, все в порядке?" А папа никогда не спрашивал ее об этом. И один раз мама решила узнать, волновался ли он о ней. Папа сказал: "Я не волновался. Я точно знал, что с тобой ничего не случится". У меня такое ощущение, что он знал, что впереди у них есть жизнь.

- А ведь среди ветеранов 2-го Украинского фронта ходила легенда, что вторая жена Малиновского Раиса Яковлевна - графиня...

Так ее называли фронтовые друзья. Мама рассказывала историю этого прозвища: "Когда взяли Будапешт, всех девушек, работавших в столовой военного совета, премировали: впервые мы иностранные деньги в руках держали. Пошли и платья себе купили, и туфли - такие красивые: на каблуке, замшевые, с пуговками! А платье серое, чуть в голубизну, со складочками и с защипами. В первый раз я это платье надела, когда мы должны были в театр в Будапешт ехать - в оперный театр!!! Выхожу из столовой, а сослуживец Гриша Романчиков говорит: "Графиня!" Так и пошло". На самом деле мама родилась на Украине в селе Богородичное в семье многодетной и бедной.

А у истории с графиней есть продолжение. У мамы был брат Алексей. В начале войны он жил в Славянске, пошел на фронт. К 1944 году, не имея никаких известий о маме, он уже и не надеялся увидеть ее живой. И вот он, провоевавший целых два года в соседней с мамой армии, тоже оказался в Будапеште и тоже в оперном театре. В центральной ложе рядом с папой среди генералитета сидит мама, а в партере - солдаты и офицеры, словом, весь фронт. Естественно, разглядывают не только артистов, но и сидящих в ложе. И тут дядя Леня видит в ложе девушку с косами короной - и глазам своим не верит: "Рая? Или похожа? Да не может быть!" Идет к ложе - там на часах солдат. Пока он с ним объяснялся, что-де вот девушку бы из ложи позвать, вышел адъютант, Феденев Анатолий Иннокентьевич. Спросил, в чем дело. "Да вот девушка там, вроде сестра моя..." - "Как зовут?" - "Рая".- "Раиса Яковлевна?" - "Яковлевна". Через минуту в дверях появляется моя мама. Встреча - как в кино!

- Отец что-нибудь рассказывал вам о своих встречах со Сталиным?

Отец - нет. Но несколько его соратников вспоминали такой эпизод: летом 1942-го рухнули Юго-Западный и Южный фронты. Отец тогда командовал Южным фронтом и, предвидя его неизбежное крушение, отдал приказ сдать Ростов. Без санкции Ставки. Отца и еще кого-то из командования фронтом, скорее всего, члена военного совета Ларина, вызывают в Москву. Уже в Москве папа и Илларион Иванович Ларин, снятые с должностей, узнают о приказе N 227, в котором есть фраза: "Южный фронт покрыл свои знамена позором". В гостинице "Москва" они ждут аудиенции у Верховного, но на самом деле ждут трибунала. День ждут, другой, третий. На третий день к вечеру - гори все синим пламенем! - они напились. И, естественно, тут-то и явился гонец с известием об аудиенции - "в 7 утра". Случилось чудо - чудо мгновенного протрезвления. Они разошлись по своим комнатам - спать уже некогда, но хотя бы по бриться. В половине седьмого папа выходит в коридор, стучится в номер к Ларину, с которым они были вместе с первых дней войны. В ответ тишина. В конце концов ломают дверь - Ларин застрелился. Папа идет к Сталину один. Сталин, понятно, уже все знает, но встречает отца вопросом:

А где же товарищ Ларин?

Генерал Ларин застрелился.

А что же вам помешало сделать то же самое?

Отец приводит свои аргументы: удержать Ростов все равно бы не удалось, отступление спасло хотя бы часть войск. Долгая пауза. И наконец:

Вам сообщат решение.

В тот же день отца назначили командовать донельзя измученной 66-й армией под Сталинградом. (Надо сказать, что эти рассказы входят в противоречие с документами личного дела генерала Ларина, так что эту историю еще нужно исследовать.)

- А как впоследствии складывались отношения со Сталиным?

После войны мы остались на Дальнем Востоке - отец командовал Дальневосточным военным округом. Мы там провели десять лет. Сталин работал ночью, и вся Москва работала по ночам. А у нас это был день, часовой пояс позволял вести нормальный образ жизни. Могу сказать, что у нас в доме не было портретов Сталина, никто не говорил о Сталине, а ведь я родилась в 1946 году! Конечно, когда он умер, отец поехал на похороны, но и особенного траура у нас в семье не было. Знаю, что у папы были неприятности с одним из приближенных Берии. В чем было дело, мне неизвестно, но я знаю, что он собирался заводить дело на папу, обратился к Берии. Сталин тогда сказал следующую фразу: "Малиновского с Дальнего Востока не трогать. Он и так от нас достаточно далеко".

- Где ваши родители встретили День Победы?

В пятидесятилетие Победы я спросила маму: "А что было тогда 9 мая - в сорок пятом?" Она ответила: "Праздник. Мы с папой поехали из Чехословакии в Вену, гуляли в Венском лесу, в зоопарке. Там всех зверей сохранили".

- А что в семье рассказывали о Параде Победы?

О параде мне рассказывала мама. Разгрузились эшелоны, Военный Совет фронта и сотрудников секретариата разместили в гостинице "Москва". Полным ходом шла подготовка к параду, но по всему чувствовалось - и к чему-то еще. Слишком озабочен был папа, слишком поздно возвращался, и не с репетиций парада, а из Генштаба, слишком был молчалив и погружен во что-то свое. Потом был парад, на котором все вымокли до нитки под проливным дождем. После парада - торжественный прием в Кремле, вечером - салют. После этого, уже в гостиничном номере, еще долго сидели все вместе - папа, его офицеры для особых поручений, мама - вспоминали, шутили, молчали. Но главное, что в тот вечер мама узнала, - что война для них не закончилась. Они снова должны были ехать на фронт - Забайкальский. Кстати, мне смешно смотреть, как прием для участников парада изображают в современных фильмах: все дамы с декольте и бриллиантами! Мама, например, была на этом приеме в практически форменном темном платье с орденом Красной Звезды.

- У вашего папы это был уже второй Парад Победы?

Да, у папы - у единственного из наших военачальников Второй мировой - было в жизни два Парада Победы. На первом он был солдатом, а на втором вел фронт. Дело в том, что в Первую мировую папа воевал в Русском Экспедиционном корпусе во Франции, был ранен. Затем, после госпиталя, поработав на каменоломнях и поняв, что так он никогда не скопит денег на путь домой, в январе 1918 года вступил в Иностранный легион Французской армии. И в этом качестве он участвовал в Параде Победы 11 ноября 1918 года. К 20 годам у него уже было четыре серьезных награды: два Георгиевских креста и два французских Креста с мечами. С наградами связана такая любопытная история: один из этих французских крестов папа получил за подвиг, совершенный во время боев на линии Гинденбурга, своего рода Сталин граде Первой мировой. И никогда не узнал, что параллельно он был представлен к Георгиевскому кресту III степени. Генерал Щербачев, назначенный Колчаком военным представителем Белой армии при союзном верховном командовании и получивший право награждать русских военных, сражавшихся на французском фронте в 1919 году, объявил о награждении 17 солдат и офицеров. Седьмым в списке значится ефрейтор Родион Малиновский. К этому времени, совершив второе, почти кругосветное, путешествие, папа вернулся на Родину - через Владивосток- и, добираясь на крыше вагона до Одессы, вблизи Омска был задержан красноармейским патрулем. При виде иностранной формы, иностранных орденов и предъявлении документа, опять-таки на иностранном же языке, его чуть было не расстреляли на месте, но все же довели до начальства - вдруг ценный шпион! - а там, на его счастье, оказался врач, знавший французский. Он и подтвердил, что книжка - солдатская, а расстрелять всегда успеем. Так папа снова стал солдатом - на сей раз солдатом Красной армии. Можете себе представить, какие последствия имело бы в 1919 году известие о награждении Георгиевским крестом от Колчака. Да и позже такая весть вряд ли обрадовала бы - к примеру, в 1937-м. Но приказ этот так и лежал в мало кому тогда интересном колчаковском архиве, путешествуя вместе с ним по городам и весям, пока не оказался, уж не знаю, какими судьбами, в Братиславе. Там его и обнаружили весной 1945 года взявшие город войска папиного фронта. И, не интересуясь, что там за бумаги, отправили в Москву - а ведь могли поинтересоваться, да и просто случайно увидеть такую знакомую фамилию!

- А как вы узнали об этой награде?

В Москве колчаковский архив лежал себе и лежал в тиши и покое до 1991 года. Один раз занимавшаяся архивом историк Светлана Попова просматривала его, и на глаза ей попалась папина фамилия. Она отксерила для себя копию - на всякий случай, не догадавшись, что, кроме нее, об этом Георгиевском кресте никто не знает. Спустя еще пятнадцать лет она посмотрела документальную ленту о русском Экспедиционном корпусе "Они погибли за Францию" и упрекнула режиссера Сергея Зайцева в недобросовестности: "Что ж вы не упомянули о втором Георгиевском кресте?!" Тот ответил, что он не знал, да и дочь Малиновского не знает об этой награде. Так спустя сорок лет после папиной смерти "награда нашла героя"... И что интересно, наградной лист был подписан в тот самый день, когда отец стал солдатом Красной армии и должен был идти в бой с Колчаком под Омском...

Дочь Родиона Яковлевича и Раисы Яковлевны Малиновских Наталья Родионовна окончила филологический факультет МГУ и свою дальнейшую жизнь связала с университетом.
Наталья Малиновская - испанист, доцент кафедры зарубежной литературы филфака МГУ, лауреат литературных премий.

* * *

— Он родился 23 ноября 1898 года в Одессе. Отца звали Яковом, мать — Варварой. Акцентирую на этом внимание, поскольку лет пять-шесть назад дочь Малиновского от второго брака заявила в телевизионном интервью, что отец — внебрачный сын российского князя и его служанки. Не знаю, откуда появилась такая информация, но папа никак не княжеского рода. В его биографии имеются разночтения. Возможно, на них кто-то и стремится играть.
Военный корреспондент лондонской «Санди Таймс» Александр Верт, встречавшийся в 1943 году с командармом Малиновским, писал со слов маршала: «Красивая девушка Варя влюбилась в караима-землемера Якова, на много лет старше ее. Он хотел на ней жениться, но его убили в Одессе еще до рождения ее сына». По другим данным, моим дедом был не землемер, а сапожник Янкель (Яков), не пожелавший узаконить свои отношения с Варей. В официальной автобиографии Малиновский сообщает: «Моя мать, Варвара Малиновская, родила меня в девушках; в метрической записи помечено «незаконнорожденный».

Дальнейшие сведения у разных исследователей практически совпадают. Мать отца, моя бабушка Варя, работала кухаркой в одесском госпитале для солдат, получивших ранения в русско-японской войне. Пациентов там изредка навещала графиня Гейден, урожденная Драгомилова. Она-то и взяла в 1905 году Варю с ребенком в свое имение Сутиски. Пять лет спустя бабушка вышла замуж за лакея графини, который не захотел усыновить «байстрюка». Вот вам и «княжеский род»...

Моего отца воспитывала бабушкина сестра, тетка Наталья, жившая под Одессой, в селе Юрковка. Там он нанялся батраком к местному помещику, а через два года папу забрал в Одессу брат бабушки и определил в магазин мальчиком на побегушках. Когда началась Первая мировая война, ему не было и 16 лет. В эшелоне пехотного полка «зайцем» отправился на фронт. Документов не имел, поэтому прибавил себе возраст и был зачислен в пулеметную команду.
Боевое крещение отец прошел 14 сентября 1914 года на берегу реки Неман. Несколько месяцев спустя за героизм в боях возле Кальварии пулеметчик Малиновский был представлен к Георгиевскому кресту IV степени (высшая награда для солдат и унтер-офицеров. — Авт.). Через полгода был тяжело ранен — два осколка попали в спину, один — в ногу. Долго лечился в казанском госпитале, в строй вернулся лишь в феврале 1916 года.

— Уже за рубежом?

— Да, Россия направила в помощь союзникам-французам экспедиционный корпус. Отец быстро выучил французский, у него были способности к языкам. В 1917 году, после революции в России, экспедиционный корпус, находившийся в лагере Ла-Куртин, поднял бунт и отказался воевать. В числе бунтарей был и 19-летний Малиновский. Восстание подавили французские войска, зачинщиков расстреляли. Отец получил ранение разрывной пулей в руку. Снова — лечение, затем каторжные работы в каменоломнях.

Вербовочная комиссия предложила каторжанам подписать контракт о службе в Иностранном легионе. Первый Марокканский полк, в котором служил ефрейтор Малиновский, сперва отправили в Африку, потом перебросили на Западный фронт — для прорыва линии Гинденбурга. Именно там, 14 сентября 1918 года, отец снова отличился: несмотря на шквальный артиллерийский огонь, продолжал обстреливать неприятеля из пулемета. Французы отметили Малиновского Военным крестом с серебряной звездочкой, а колчаковский генерал Дмитрий Щербачев, желая поощрить русских бойцов, представил его к награждению Георгиевским крестом III степени. Эта информация, как и сам факт награждения, стала известна спустя десятилетия после смерти маршала. Первого «Георгия» он получил в неполные шестнадцать лет, а второго — в девятнадцать.

В августе 1919 года Малиновский получил возможность покинуть Францию и вернуться в Россию морским путем из Марселя во Владивосток. По дороге на Омск его задержали разведчики 240-го Тверского полка 27-й стрелковой дивизии. Обнаружив в походной сумке папы книги и документы на французском, его уже поставили к стенке, чтобы расстрелять как шпиона. Но счастливая случайность спасла будущего полководца. Вскоре он записался в Красную армию и стал в 27-й дивизии инструктором по пулеметным системам. После завершения Гражданской войны окончил школу младшего командного состава, а в 1927 году поступил в Военную академию имени Фрунзе, по окончании которой служил в кавалерийских полках.

— Как познакомились ваши родители?

— Это случилось в Иркутске, где отец участвовал в Гражданской войне. Папа с мамой поженились в 1925 году, а четыре года спустя родился я. Мама, Лариса Николаевна, была учительницей французского. У родителей было еще двое сыновей Герман и Эдуард. В 1937-м отца направили в Испанию — там шла гражданская война. Он был неплохо знаком с Западной Европой и стал заместителем главного военного советника. Вероятно, это спасло его от расстрела — участи, постигшей многих отечественных военачальников. Больше года папа под псевдонимом Колонель Малино организовывал боевые операции против франкистов, за что был удостоен двух орденов, а по возвращении в СССР получил звание комбрига.

— Самые яркие страницы биографии вашего отца связаны с Великой Отечественной.

— Безусловно. Я и сам кое-что помню из того периода. Война застала нас — маму и меня с братом Эдиком — в Киеве, где тогда жила тетя отца. Мы собирались ехать к нему в молдавский город Бельцы, где дислоцировался 48-й стрелковый корпус, которым командовал отец. Но пришлось отправиться на восток в эвакуацию. Уехать из Киева было крайне сложно — фашисты бомбили железные дороги. Выбирались сначала по Днепру. В Харькове сели на поезд до Москвы. А Москву тоже уже бомбили. Было жутко, конечно. Тогда мама, сибирячка, повезла нас на родину. Уже в Сибири я окончил институт и поступил на работу.

В августе 1941-го корпус отца, насчитывавший 35 тысяч рядовых и командиров, сотни орудий, дрался с противником под Днепропетровском. Красная армия стремительно отступала, неся серьезные потери. Малиновский получил приказ принять командование 6-й армией, в которую и входило его соединение. Он не позволил фашистам форсировать Днепр, почти месяц сдерживая противника, намного превосходившего наши войска. В декабре папу назначили командующим Южным фронтом, масштаб деятельности и ответственность возросли многократно. Тем более что этот фронт хронически отступал. Только под Харьковом удалось остановить немцев и даже отбросить их почти на 100 километров от города. Тем не менее к лету фронт оказался на Донбассе, а левое крыло оставило Ростов и Новочеркасск, несмотря на приказ Ставки удержать города во что бы то ни стало. В июле отца и члена Военного совета фронта генерала Ивана Ларина вызвали в Москву. Ничего хорошего они не ждали, ведь только что был получен известный приказ № 227, в котором Сталин требовал любой ценой прекратить отступление. Отступавшие командиры любых степеней приравнивались к предателям.

В столице генералы разместились в гостинице «Москва» и стали ждать вызова в Ставку. Только под утро третьих суток явился офицер НКВД с приказом немедленно прибыть к Сталину. Ехать пришлось одному отцу — генерал Ларин, услышав о вызове, застрелился. Когда, прибыв в Кремль, отец сообщил об этом Сталину, он назвал Ларина дезертиром и поинтересовался: «Что же помешало застрелиться вам, товарищ Малиновский?» Далее без всякого разговора Сталин заявил, что дальнейшую судьбу Малиновского будет решать Государственный комитет обороны. На следующий день папе объявили о новом назначении — стать командующим 66-й армией.
«Настольными книгами у отца были труды французских философов»

— Выходит, противостоять Сталину все же можно было?

— Мне тяжело об этом судить. Полагаю, что отчаянно, неприкрыто нельзя было. Просто отец умел обезоружить своей логичностью, интеллигентностью, рассудительностью. Вместе с тем в нем присутствовало бесстрашие, нежелание тупо подчиняться. Смею так утверждать, поскольку в 1944 году, когда советские войска уже наступали и отец пригласил нас приехать к нему, я стал свидетелем его телефонного разговора со Сталиным. Было это в штабе армии, стоявшем в молдавском селе Балан. Поздним вечером отцу несколько раз звонил Сталин. Отец разговаривал с ним абсолютно спокойно, по-военному конкретно.

Один из старых отцовских друзей генерал Иван Буренин вспоминал, как Георгий Жуков приехал в штаб фронта и вошел в кабинет командующего Малиновского. По привычке он приветствовал отца, перемежая каждое слово матом, и получил, к своему изумлению, вполне адекватный ответ. Более того, как показалось Буренину, Жуков почти обрадовался, ибо поздоровался уже по-человечески и в дальнейшем с Малиновским вел себя достойно. Иван Николаевич говорил, что за долгие годы дружбы это был единственный случай употребления Родионом Яковлевичем ненормативной лексики.

Не было в советской армии ни одного генерала, адмирала или маршала, который бы, как Малиновский, владел несколькими европейскими языками. Настольными книгами у отца в послевоенное время были труды французских философов. В подлинниках! Журналист Семен Борзунов, посетивший Малиновского, писал, что поразился той легкости, с которой министр (на этом посту маршал Малиновский находился с 1957 по 1967 год. — Авт.) оперировал цитатами из Паскаля, Монтеня, Ларошфуко. Не говоря уже о том, что маршал профессионально играл в шахматы, сам составлял этюды и задачи.

Все три истории поразительные, но сейчас речь пойдет о ростовской трагедии лета 1942 года и я расскажу только первую. Ее Аделина услышала от моего отца в расположении 66-й армии на Сталинградском фронте в сентябре 1942-го. А то, о чем он ей рассказал, произошло в июле того же года после сдачи Ростова-на-Дону.

“ Ларин оставил предсмертную записку. Но число в ней не проставлено и текст ничего не проясняет. «Я ни при чем. Прошу не трогать мою семью. Родион умный человек. Да здравствует Ленин» ”

Этот многострадальный город, один из наиболее тяжко пострадавших в войну, наши войска оставляли дважды – 17 ноября 1941-го и 24 июля 1942-го. Второй раз Ростов без приказа Ставки оставил Южный фронт, которым командовал мой отец. Это о его фронте в знаменитом приказе № 227 от 28 июля, известном под названием «Ни шагу назад!», сказано: «Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором. Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Паникеры и трусы должны истребляться на месте».

Приказ № 227 вменял в обязанность военным советам фронтов передавать в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный, без приказа отход войск. Ответственность же самих военных советов и в первую очередь командующего фронтом стократ выше, чем у командарма, и соответственно тяжелее вина.

На следующий день после сдачи Ростова Южный фронт был расформирован, его разбитые армии влились в Северо-Кавказский. Отца и члена военного совета сняли с должностей. Странно, но начальника штаба фронта генерала Антонова громы и молнии не коснулись: напротив, 28 июля, в день подписания приказа его назначили начальником штаба Северо-Кавказского фронта, которым командовал Буденный.

С кем вместе отец был вызван в Москву, я не знаю: Аделина не запомнила фамилию. Установить, кто это был, мне не удалось, а ведь это ключевой момент всей истории. Без этого имени рассказ становится апокрифом, но я все же перескажу слышанное от Аделины Вениаминовны не только потому, что безоговорочно верю ей, но и потому, что слишком уж много в этой истории загадок и слишком разноречивы остальные свидетельства – в них еще разбираться и разбираться...

Топор над головой

Итак, последние дни июля 1942 года, гостиница «Москва». Здесь ждут вызова в Кремль отец и его спутник. Первый день ожидания, второй, третий. Представьте, каково это – ждать приговора, а точнее – трибунала, ведь по сути приговор уже вынесен и оглашен на всю страну в приказе «Ни шагу назад!».

На третий день нервы у отца и его спутника сдали: они напились. А к ночи явился гонец с известием: «Аудиенция в семь утра». За известием последовало чудо мгновенного и полного протрезвления – такого, что, казалось, они отродясь спиртного в рот не брали. Разошлись по своим комнатам – не спать, какой тут сон. Привести себя в порядок, побриться, собраться с духом. За полчаса до назначенного времени отец вышел в коридор, ждет спутника, а того нет, постучался к нему в номер – тихо. Еще минут через десять выломали дверь.

К Сталину отцу пришлось идти одному. Его соответчик покончил с собой. Сталин встретил отца вопросом: «А где генерал… ?». (Будто не знал!) Отец ответил: «Он застрелился» – и услышал вкрадчивое: «Что же вам помешало сделать то же самое?».

Узнаю льва по когтям – по этой фразе, такой безошибочно сталинской.

В ответ отец кратко повторил то, о чем уже говорил Сталину неделю назад по прямому проводу и еще раньше (есть стенограмма начала июня): про сокрушительное неравенство сил. И добавил, что отход спас тех, кого еще можно было спасти.

Долгая пауза. И наконец: «Идите. Вам сообщат наше решение.

Уж не знаю, как скоро отцу сообщили решение – через три дня или раньше, причем решение неожиданно мягкое. Почему? Потому что не 41-й год и с маху уже не расстреливали? Потому что карающую длань отвело самоубийство отцовского спутника? Может, и так. Но мне думается, важнее другая причина, зафиксированная в стенограмме разговора по прямому проводу от 22 июля 1942 года, за два дня до сдачи города.

В 18.00 начался этот долгий – длиной в полтора часа – разговор. Участники беседы: из Кремля – Сталин, из действующей армии – командующий Южным фронтом Р. Малиновский, член военного совета фронта И. Ларин, заместитель командующего Л. Корниец. (И снова та же странность: третьим у телефона обязан быть не замкомандующего, а начальник штаба, но Антонов отсутствовал.)

Отец доложил обстановку, сообщил крайне тревожные разведданные (по контексту понятно, что говорил он об этом не впервые), но Сталин, все еще убежденный, что Гитлер готовит новое наступление под Москвой, и слышать не хотел о возможной концентрации сил на юге. Цитирую: «Сталин. Ваши разведывательные данные малонадежны. Перехват сообщения полковника Антонеску у нас имеется. Мы мало придаем цены телеграммам Антонеску. Ваши авиаразведывательные сведения тоже не имеют большой цены. Наши летчики не знают боевых порядков наземных войск, каждый фургон кажется им танком, причем они неспособны определить, чьи именно войска двигаются в том или ином направлении. Летчики-разведчики не раз подводили нас и давали неверные сведения. Поэтому донесения летчиков-разведчиков мы принимаем критически и с большими оговорками. Единственно надежной разведкой является войсковая разведка, но у вас нет именно войсковой разведки или она слаба у вас.

“ После доклада Щербакова Сталин поручил члену военного совета Сталинградского фронта Хрущеву «лично присматривать за Малиновским» ”

Критический разбор всех авиадонесений приводит к следующим выводам:

1. У переправ на Дону от Константиновской до Цимлянской у противника имеются лишь незначительные группы.

2. Наши липовые командиры объяты страхом перед немчурой; у страха, как известно, глаза велики, и конечно, понятно, что каждая маленькая группа немцев рисуется им как пехотная или танковая дивизия.

Вы должны немедленно занять южный берег Дона до Константиновской включительно и обеспечить оборону южного берега Дона в этой зоне».

Для исполнения поставленных – нереальных – задач Сталин в тот же день переподчинил Южному фронту часть уже рассеянных немцами войск соседнего Юго-Западного фронта, но они, утратив связь, даже не узнали о переподчинении и выполнить приказ нового командующего не смогли. Фронт рушился, война вновь шла вопреки ожиданиям Сталина, но в точности так, как предвидели те самые «паникеры – липовые командиры, объятые страхом перед немчурой».

И хотя в приказе № 227 эта терминология осталась, Сталин не забыл, что его предупреждали. Он вообще ничего не забывал. Сталин, по многим свидетельствам, осознавал свои просчеты, хотя никогда о них не говорил. И не трибунал, а всего-навсего понижение в должности командующего фронтом, который «покрыл свои знамена позором», означало, что разговор, состоявшийся за неделю до приказа № 227, Сталин помнит.

Но кто же ждал вызова в Кремль вместе с отцом? Антонов и Корниец живы, а вот генерал Ларин – нет. Илларион Иванович Ларин действительно застрелился, но, как свидетельствуют документы, полугодом позже.

Где и кем был Илларион Иванович Ларин с августа до ноября 1942 года, неведомо. После июля его фамилия упоминается вновь лишь в приказе от 2 ноября 1942-го о формировании 2-й гвардейской армии: он назначен членом ее военного совета. Может, попытка самоубийства после ростовской трагедии все-таки была? И в первую минуту еще не было известно, выживет ли он, а уже дальше – госпиталь и новое значение?

Ларин – давний друг отца, вместе они служат с марта 1941-го, когда тот стал военкомом 48-го стрелкового корпуса, а отец – комкором, вместе они были на Южном фронте. И вся логика событий подсказывает: в то утро вызова к Сталину они тоже ждали вместе.

Но документ есть документ, подпись Ларина стоит под приказами по 2-й гвардейской и в ноябре, и в декабре. А свидетельства о его самоубийстве разноречивы (это донесения особого отдела и мемуары Хрущева). Даже даты смерти в них разные. В одних донесениях – 25 декабря, в других – 27-е, а в третьих – вообще 2 февраля. Неясно и место. В одном источнике говорится, что самоубийство произошло в госпитале после легкого ранения, в другом – у себя на квартире. Что за госпиталь, что за квартира? Да и какая могла быть у Ларина причина стреляться – и 25 декабря, когда самые трудные для 2-й гвардейской дни остались позади, не говоря уж о 2 февраля 43-го года, дне победы под Сталинградом?

Есть версия, связывающая самоубийство Ларина с проводимым особым отделом расследованием дезертирства отцовского адъютанта капитана Сиренко, который еще в августе перешел через линию фронта, чтобы согласно оставленной им записке «самостоятельно создать партизанский отряд вследствие того, что наши генералы показали себя неспособными командовать, разложились, пьянствуют и развратничают вроде старого развратника генерала Жука». Но ведь дезертировал Сиренко в августе, а речь о декабре!

Оставим моральный облик генерала Жука, начальника артиллерии фронта, умершего в 1943-м от разрыва сердца (не вследствие ли разбирательств?), за него Ларин отвечать не мог, а что до Сиренко, так ведь он все-таки был отцовским адъютантом и отцу, а не Ларину, надлежало беспокоиться по этому случаю. Да и не самым драматическим событием того лета, думаю, был побег адъютанта...

Все свидетельства тем не менее сходятся в одном: Ларин оставил предсмертную записку. Но число в ней не проставлено, и текст ничего не проясняет. Вот его записка: «Я ни при чем. Прошу не трогать мою семью. Родион – умный человек. Да здравствует Ленин».

Что это значит? Что ни слово – загадка. От чего открещивается Ларин? Кого и зачем он уверяет, что отец – умный человек? Естественно в контексте тех лет ожидать другой характеристики – убежденный коммунист, преданный делу партии и т. п. И наконец, почему помянут Ленин, а не Сталин?

На эту странность немедленно обратил внимание бдительный начальник политуправления Красной армии Щербаков, которому по должности полагалось разбираться в этой ситуации вместе с органами безопасности. В итоге разбора после доклада Щербакова Сталин поручил члену военного совета Сталинградского фронта Хрущеву лично присматривать за Малиновским. Сергей Хрущев, комментируя отцовские воспоминания, пишет: «Сталин уже занес топор над головой Малиновского, отцу удалось отвести удар».

Не знаю, прояснится ли когда-либо туман, окутывающий эту историю, или она так и останется мифологической версией. Я рассказала то, что узнала от Аделины Вениаминовны – человека, несомненно, заслуживающего доверия, но все же не участницы событий. Но то же самое и буквально теми же словами (также после смерти отца) мне сообщил Иван Николаевич Буренин, его давний друг еще со времен академии Фрунзе.

Когда рассказываю эту историю, неизбежно возникает вопрос о Сталине, об отношении к нему отца. И мне нечего ответить, все потому же – я не спрашивала, а папа об этом со мной не говорил. Но однажды меня поразила фраза ровесника, Саши Чуйкова: «Когда Сталин умер, у нас дома было такое горе!». И я задумалась: какое такое горе? Стала копаться в воспоминаниях, разбираясь, кем был для меня Сталин в раннем детстве. В итоге обнаружилось его тотальное отсутствие. Ни портретов в доме, ни разговоров о нем. Ничего! Ленин – да, у папы на столе стояла дареная фарфоровая фигурка и ощущалось уважение к этому имени. А Сталин вошел в мое сознание много позже – в школе как исторический персонаж, воспринятый сквозь призму ХХ съезда. Только так. Ни громом поразившего известия о его смерти, ни семейного горя я не помню, хотя довольно памятлива, и до разговора с Сашей эта отрешенность казалась мне совершенно естественной. Значит, тому, чтобы не помнить, были основания. Что же позволило так растить ребенка? Жизнь «в глухой провинции у моря», в благословенном отдалении от столиц? Или не только?

Но вернемся в лето 1942-го.

После приказа № 227 отца откомандировали на Северо-Кавказский фронт, в последних числах августа назначили командармом.

Наедине с непосильной задачей

В ту осень 66-я армия делала что могла, и это немало, но, увы, и немного. Фронтом, в который входила 66-я, командовал Константин Рокоссовский, тогда они и познакомились. О задачах, стоявших перед отцовской армией, и об их первой встрече рассказал сам Константин Константинович в книге «Солдатский долг». Этот фрагмент приведу целиком: «Мне еще оставалось ознакомиться с войсками 66-й армии, которая располагалась в междуречье, упираясь своим левым флангом в Волгу и нависая над Сталинградом с севера. Выгодность этого положения обязывала армию почти непрерывно вести активные действия, стремясь ликвидировать образованный противником коридор, отрезавший войска 62-й армии Сталинградского фронта от наших частей. Теми силами и средствами, которыми располагала 66-я армия, эта задача не могла быть выполнена. Противник, прорвавшийся здесь к Волге, занимал укрепления так называемого Сталинградского обвода, построенного в свое время еще нашими войсками. У врага было достаточно сил, чтобы удержать эти позиции. Но своими активными действиями армия облегчала участь защитников города, отвлекая на себя внимание и усилия противника. Перед 66-й армией находились соединения немецких войск (14-й танковый корпус).

Прибыв на командный пункт 66-й армии, я не застал там командарма. «Убыл в войска», – доложил начштаба армии генерал Корженевич. Побывав на командных пунктах дивизий и полков, я добрался до КП батальона, но и здесь командарма не было, сказали – в одной из рот. Я решил добраться туда из любопытства: чем там занимается командующий? И направился туда, где шла довольно оживленная артиллерийско-минометная перестрелка, было похоже, что противник подготавливает вылазку. Где в рост по ходу сообщения, а где и согнувшись в три погибели, по полузасыпанным окопам добрел я до самой передовой. Здесь и увидел среднего роста коренастого генерала. После представления и краткой беседы я намекнул командарму, что вряд ли есть смысл самому лазать по ротной позиции. Родион Яковлевич замечание выслушал со вниманием. Лицо его потеплело:

– Я сам понимаю, – улыбнулся он, – но уж очень начальство донимает, вот и ухожу от него подальше. И людям, когда я здесь, спокойнее.

Расстались мы друзьями, достигнув полного взаимопонимания. Конечно, на армию возлагалась непосильная задача, командарм понимал это, но обещал сделать все от него зависящее, чтобы усилить удары по противнику».

В те же дни судьба занесла в расположение отцовской армии Константина Симонова, и в его военном дневнике появилась запись, которая дорога мне не меньше, чем свидетельство Рокоссовского, потому что в ней я узнаю отца, а это в мемуаристике (не говоря уже о журналистике) редкость. Привожу целиком и ее: «Из Дубовки мы попали в войска 66-й армии, которой командовал генерал Малиновский. Помнится, как раз в то утро армия приостановила наступление. Несколько суток тяжелых боев при очень слабом насыщении артиллерией да еще в условиях полного превосходства немцев в воздухе не дали ощутимых результатов. Продвижение в сторону Сталинграда измерялось где километром-полутора, а где всего несколькими сотнями метров.

Обо всем этом сказал сам Родион Яковлевич Малиновский, рекомендуя нам ехать от него к соседу справа, который спешно подтягивал части для предстоящего наступления.

Мы были у Малиновского на командном пункте, сидели рядом с ним на лавке у входа в землянку, вырытую в поросшем кустарником скате какого-то оврага.

Малиновский был спокойно мрачен и немногословно, горько откровенен. Ему совершенно явно не хотелось с нами разговаривать, но раз мы приехали к нему, счел своим долгом прямо сказать, что здесь, на участке его армии успеха нет.

Наверное, у каждого из воевавших от начала и до конца войны был на ней свой самый трудный час.

Мне почему-то кажется, что в этом заросшем кустарником овраге севернее Сталинграда в день, когда наступление 66-й выдохлось и она остановилась, мы застали Малиновского как раз в этот самый его трудный час войны. Позади были поражение, понесенное Южным фронтом, падение Ростова и Новочеркасска и та тяжесть ответственности за случившееся, о которой шла речь в июльском приказе Сталина.

И после всего этого – назначение сюда командармом 66-й и, несмотря на отсутствие достаточных сил и средств, приказ наступать, прорвать фронт немцев, соединиться с окруженной в Сталинграде 62-й армией, а после нескольких дней кровопролитных боев – продвижение всего на сотни метров, остановка, неудача.

Что было на душе у Малиновского? О чем он мог думать и чего мог ждать для себя? Мне остается только поражаться задним числом той угрюмой спокойной выдержке, которая не оставляла его, пока он разговаривал с нами в это несчастное для себя утро».

Я знаю эту угрюмую спокойную выдержку, способность сказать себе и не таить от других горькую правду. Но с одним я бы не согласилась: с тем, что это был для отца самый трудный день войны. Кто спорит – трудный, но, думаю, все же не самый. О самом трудном речь впереди.

Справка «ВПК»

Софья Станиславовна Бессмертная (1892–?) – переводчица на гражданской войне в Испании, с июля 1937-го по сентябрь 1944-го – в плену у франкистов. После освобождения уехала в Алжир, затем вернулась в СССР.

#Алексей Иннокентьевич Антонов #Семен Михайлович Буденный #Илларион Иванович Ларин #Леонид Романович Корниец #Иван Яковлевич Жук #Александр Сергеевич Щербаков #Никита Сергеевич Хрущёв #Сергей Никитич Хрущёв #Александр Васильевич Чуйков #Константин Константинович (Ксаверьевич) Рокоссовский #Феодосий Константинович Корженевич #Константин (Кирилл) Михайлович Симонов

Текущая страница: 51 (всего у книги 115 страниц)

Николай Алексеевич Кучеренко

КУЧЕРОВ Степан Григорьевич (13.8.1902–30.3.1973), воен. – мор. деятель, адм. (8.7.1945). В 1922 вступил в РККФ, в 1925 – в ВКП(б). Окончил высш. воен. – мор. уч-ще им. М.В. Фрунзе (1926), спец. курсы комсостава РККФ (1929), Воен. – мор. академию (1939), Высш. воен. академию им. К.Е. Ворошилова (1950). С 1927 ком. бронекатера, д-на бронекатеров Днепровской воен. флотилии. В 1929 флагманский химик Мор. сил Каспийского, с 1929 – Черного морей. В 1939–40 нач. сов. воен. – мор. группы Балтийского фронта в Таллинне (Эстония). С февр. 1940 нач. штаба, с марта 1940 ком. воен. – мор. базы в Палдиски; участник сов. – фин. войны 1939–40. С авг. 1940 по 7.3.1943 нач. штаба Сев. флота; в Вел. Отеч. войну участвовал в рук-ве силами флота при обороне мор. побережья, защите сов. мор. сообщений и нарушении мор. коммуникаций противника. 11.3.1943–30.8.1944 команд. Беломор. воен. флотилией. С 12.9.1944 нач. Опер. упр. Гл. мор. штаба, с 21.4.1945 нач. Гл. мор. штаба ВМФ; руководил разработкой и проведением ряда операций. С 18.2.1946 команд. Каспийской флотилией. С 1950 нач. ф-та Высш. воен. академии им. К.Е. Ворошилова. С 1953 нач. Упр. воен. – мор. учеб. заведений ВМФ СССР. С 1963 проф. – консультант Ученого совета Воен. – мор. академии. С 1967 в запасе.

Степан Григорьевич Кучеров

Л

ЛАВОЧКИН Семен Алексеевич (Айзикович) (29.8.1900–9.6.1960), конструктор, ген.-м. инж. – авиац. службы (19.8.1944), дважды Герой Соц. Труда (21.6.1943, 20.4.1956), 4-кратный лауреат Сталинской премии (1941, 1943, 1946, 1948), чл. – корр. АН СССР (с 20.6.1958). Сын учителя хедера. Окончил МВТУ им. Н.Э. Баумана (1927). В 1918 поступил в РККА. Участник Гражд. войны. В 1920 откомандирован в МВТУ, еще во время учебы начал работать в ЦАГИ, с 1927 в КБ А. Ришара, затем работал в Бюро новых конструкций (БНК), ЦКБ, КБ Л.В. Григоровича, КБ С.Н. Люшина и наконец в Гл. упр. авиац. пром-сти у А.Н. Туполева. В 1935–38 гл. конструктор по самолетостроению. С 1939 гл. конструктор собственного КБ. Под руководством Л. созданы истребители ЛАГГ-3 (1940; совместно с М.И. Гудковым и В.П. Горбуновым), Ла-5, Ла-5Ф, Ла-5ФН. Его самолеты прекрасно проявили себя, прежде всего в Сталинградской и Курской битвах. Машина Ла-7 к 1944–45 стала основной для истребит. авиации СССР. На самолетах системы Л. летало большинство лучших асов сов. авиации, в т. ч. И.Н. Кожедуб. В КПСС Л. вступил только после смерти И.В. Сталина (1953). С 1956 ген. конструктор Объединенного КБ. Последним серийным самолетом Л. стал истребитель Ла-15. Также его КБ занималось разработкой ракет для систем противовоздушной и противоракетной обороны. Умер от инфаркта на полигоне Сары-Шаган во время испытаний межконтинентальной сверхзвуковой крылатой ракеты «Буря».

Семен Алексеевич Лавочкин

ЛАВРЕНТЬЕВ Анатолий Иосифович (1904–1984), дипломат, чрезвычайный и полномочный посол (14.6.1943). С 1939 в системе НКИД СССР, зав. Зап. – европейским отделом. С 25.9.1939 полпред СССР в Болгарии, с 13.6.1940 – в Румынии. 22.6.1941 Румыния объявила войну СССР. В 1941–43 работал в ТАСС. В 1943 зав. 1-м Европейским, с 1943 – Ближневосточным отделом НКИД СССР. С марта 1944 нарком иностр. дел РСФСР. С 25.2.1946 чрезвычайный и полномочный посол СССР в Югославии, с авг. 1949 зам. мин. иностр. дел СССР. С 22.10.1951 чрезвычайный и полномочный посол СССР в Чехословакии, с 5.7.1952 – в Румынии, с июля 1953 – в Иране. В авг. 1956 отозван в Москву и назначен экспертом-консультантом Комиссии по публикации дип. документов МИД СССР, на чем его дип. карьера завершилась.

ЛАВРЕНТЬЕВ Михаил Алексеевич (6.11.1900–15.10.1980), математик, д-р тех. наук (1934), д-р физ. – мат. наук (1935), академик АН СССР (с 30.11.1946), Герой Соц. Труда (29.4.1967), 2-кратный лауреат Сталинской премии (1946, 1949), лауреат Ленинской премии (1958) и Гос. премии СССР (1987). Сын проф. Окончил Казанское коммерч. уч-ще (1918), физ. – мат. ф-т МГУ (1922). В 1921–29 преподавал в МВТУ. В 1927 командирован на полгода во Францию. С 1927 приват-доцент МГУ. С 1929 зав. кафедрой Моск. хим. – технологич. ин-та и ст. инженер Центр. аэрогидродинамич. ин-та (ЦАГИ). С 1931 проф. МГУ. С 1933 ст. науч. сотрудник Мат. ин-та им. В.А. Стеклова АН СССР, с 1934 зав. отделом теории функций. Глава сов. школы теории функций комплексного переменного тока. В 1939–41 дир. Мат. ин-та АН УССР. Провел фундаментальные исследования по теории функции, теории дифференциальных уравнений и мат. физике. Создал новые направления в механике сплошной среды. В Вел. Отеч. войну решил ряд проблем, относящихся к артиллерии и воен. – инж. делу. В 1945–48 вице-през. АН УССР. В 1948–53 зав. кафедрой МГУ, одноврем. в 1950–53 дир. Ин-та точной механики и вычислительной техники АН СССР. В 1951–53 и 1954–57 академик-секретарь отделения физ. – мат. наук АН СССР. С 1952 чл. КПСС. В 1957–80 дир. Ин-та гидродинамики Сиб. отделения (СО) АН СССР, одноврем. 13.9.1957–27.11.1975 вице-през. АН СССР, пред. СО АН СССР. В 1961–76 кандидат в чл. ЦК КПСС. В 1962–66 чл., в 1966–70 вице-през. исполкома Междунар. мат. союза. В 1976–80 пред. Нац. к-та СССР по теоретич. и прикладной математике.

Михаил Алексеевич Лаврентьев

ЛАВРЕНТЬЕВ Петр Денисович (29.12.1904–1979), организатор производства, инженер, Герой Соц. Труда (16.9.1945). Сын шахтера. Окончил авиац. ф-т Харьковского технологич. ин-та (1930). С 1930 инженер, ст. мастер, нач. цеха на заводе № 26 (Рыбинск Ярославской обл.). В февр. – дек. 1938 участвовал в Гражд. войне в Испании, авиац. инженер по обслуживанию авиачастей. С 1939 гл. инженер, с 1940 – дир. Рыбинского завода по производству авиамоторов. В окт. 1941 завод эвакуирован в Уфу, где объединен с заводами № 234, 451 и 219 и др. в единый завод № 26, дир. к-рого стал В.П. Баландин, а Л. занял пост гл. инженера. В 1946–47 и.д. дир. Уфимского моторостроит. завода, к-рый под его рук-вом первым в СССР освоил выпуск новых реактивных двигателей. В 1947–61 дир. завода № 24 (Куйбышев). С 1961 проф. и зав. кафедрой орг-ции производства Куйбышевского авиац. ин-та. В 1969–77 преподавал в Моск. авиац. ин-те.

Петр Денисович Лаврентьев

ЛАВРИНЕНКОВ Владимир Дмитриевич (17.5.1919–14.1.1988), летчик-истребитель, дважды Герой Сов. Союза (1.5.1943, 1.7.1944), ген. – полк. авиации (1971). Сын крестьянина. Окончил ФЗУ. Работал столяром, одноврем. занимался в аэроклубе. В 1940 призван в РККА. Окончил Чугуевское воен. авиац. уч-ще (1941), Воен. академию им. М.В. Фрунзе (1948), Воен. академию Генштаба (1954). С 1941 инструктор в Чугуевском воен. авиац. уч-ще, в Черниговской воен. авиац. школе. Летом 1942 переведен на фронт, в составе 651-го истребит. авиаполка участвовал в боях под Сталинградом. Свой первый самолет сбил 5.8.1942. С окт. 1942 служил в 9-м гвард. истребит. авиаполку, в 1944 ком. эскадрильи; воевал под Батайском и Ростовом-на-Дону. С 1942 чл. ВКП(б). 23.8.1943 совершил таран FW.189, приземлился на парашюте на территории, занятой противником, и был взят в плен, по дороге в лагерь бежал. Отличился в боях в Крыму, в Литве и Восточной Пруссии, в т. ч. при штурме Кёнигсберга, а также при штурме Берлина. С авг. 1944 ком. 9-го гвард. истребит. авиаполка. Всего в ходе войны Л. совершил 488 боевых вылетов, принял участие в 134 воздушных боях, лично сбил 35 самолетов противника и 11 – в группе. В 1945–46 ком. авиаполка ПВО, с 1949 – авиадивизии, в 1951 нач. учебного центра истребит. авиации ПВО СССР. С 1955 команд. истребит. авиацией армии ПВО. С 1962 1-й зам. команд., в 1968–77 команд. 8-й отд. армией ПВО (Киев). С 1977 нач. штаба – зам. нач. Гражд. обороны УССР. С 1984 воен. консультант Воен. академии ПВО им. А.М. Василевского. Автор восп. «Без войны» (1982), «Возвращение в небо» (1983) и др.

Владимир Дмитриевич Лавриненков

ЛАВРИЩЕВ Александр Андреевич (1912–1979), дипломат, чрезвычайный и полномочный посол (14.6.1943). Окончил Моск. ин-т истории, философии и лит-ры (1937). В 1937–39 преподаватель марксизма-ленинизма и зав. кафедрой Ивановского пед. ин-та. В 1939 переведен в Наркомат иностр. дел (НКИД) СССР и назначен 1-м секр. полпредства в Болгарии. С 21.6.1940 полпред (с 1941 посол) в Болгарии. Несмотря на то что страна была союзником Германии, она так и не объявила войну СССР. Это – одна из удач Л. В 1944–45 полит. советник Союзной контрольной комиссии в Румынии, а затем в Болгарии. Участник Берлинской (1945), Парижской (1946) и др. конференций. В 1945 зав. 4-м Европейским отделом, в 1945–48 отделом Балканских стран НКИД/МИД СССР. С 23.1.1948 по 18.1.1954 посол в Турции. В янв. – авг. 1954 зав. 1-м Европейским отделом МИД СССР. С 11.8.1954 по 18.1.1956 посол в Демократич. Республике Вьетнам. С 1956 работал в Ин-те междунар. экономики и междунар. отношений.

ЛАГУТИН Павел Филиппович (15.1.1896–31.1.1975), воен. деятель, ген.-л. (13.9.1944). В 1915 призван в армию. В 1-ю мир. войну воевал на Зап. фронте; ком. взвода, фельдфебель. В окт. 1918 поступил в РККА. Окончил повторные курсы комсостава РККА (1920), Высш. тактико-стрелк. школу комсостава РККА (1921), курсы «Выстрел» (1927), Высш. академич. курсы при Высш. воен. академии им. К.Е. Ворошилова (1950). В Гражд. войну воевал на Сев., Сев. – Зап., Юж. фронтах; ком. взвода, роты. В 1921–26 и.д. ком. роты, зав. стрелк. классом, ком. б-на 24-й Омской пех. школы РККА. С 1927 пом. ком., ком. полка. С сент. 1937 по авг. 1938 нач. отдела по комначсоставу штаба Закавк. ВО. С янв. 1940 нач. курса основного ф-та Воен. академии РККА им. М.В. Фрунзе. С нач. Вел. Отеч. войны с июля 1941 ком. 293-й (с 1.2.1943 66-я гвард.) стрелк. дивизии, с к-рой участвовал в боях под Конотопом, на Курском и Белгородском направлениях, Харьковском и Сталинградском сражениях. С янв. 1943 зам. команд. войсками 21-й (с апр. 1943 6-я гвард.) армии. 31.7–8.8.1943 ком. 23-го гвард. стрелк. корпуса; участник Курской битвы, Белгородско-Харьковской операции. 3.11.1943 направлен на лечение в госпиталь. С апр. 1944 зам. команд. 6-й гвард. армией; участник Белорусской, Шяуляйской, Рижской, Мемельской операций, боев в Курляндии. 7–26.5.1945 ком. 22-го гвард. стрелк. корпуса. С июля 1945 зам. команд. войсками 25-й армии (Д. Восток). Участник Харбино-Гиринской операции. С мая 1950 ст. преподаватель Высш. воен. академии им. К.Е. Ворошилова. С февр. 1953 в запасе.

Павел Филиппович Лагутин

ЛАДЫНИНА Марина Алексеевна (11.6.1908–10.3.2003), киноактриса, нар. артистка СССР (1950), 5-кратный лауреат Сталинской премии (1941, 1942, 1946, 1948, 1951). Из многодетной крест. семьи. С 1923 работала сельск. учительницей начальных классов, участвовала в худ. самодеятельности. В 1929 по комсомольской путевке командирована в Москву для поступления на ф-т общественных наук, но поступила в ГИТИС. Со 2-го курса работала во МХАТе, одноврем. снималась в кино. Первая киноработа – эпизодическая роль слепой цветочницы в кинокартине «Просперити» Ю. Желябужского (1931). В 1936 встретилась с И.А. Пырьевым, между ними завязался роман, завершившийся браком. Пырьев снимал Л. в большинстве своих фильмов. В 1938 вышел фильм «Богатая невеста», сделавший Л. очень популярной. Наиб. известные работы Л.: бригадир женской тракторной бригады Марьяна Бажан в фильме «Трактористы» (1939), Варя Лугина в фильме «Любимая девушка» (1940), Глаша в фильме «Свинарка и пастух» (1941), радистка партизан. отряда Наташа в фильме «Секретарь райкома» (1942), гл. роль в фильме «В шесть часов вечера после войны» (1944), певица Наташа в фильме «Сказание о земле Сибирской» (1947), пред. колхоза Галина Ермолаевна Пересветова в фильме «Кубанские казаки» (1949) и др. Создавала образ идеальной женщины – патриота и строителя социализма. Была одной из наиб. популярных и любимых актрис страны в этот период. В 1954 (после выхода фильма «Испытание верности») брак Л. с Пырьевом распался, после чего ее карьера в кино завершилась – после развода она не снялась ни в одном фильме, а Пырьев, пользуясь своим авторитетом, запретил др. режиссером приглашать Л. Нек-рое время работала в Театре-студии киноактера, затем была уволена, редко выступала с концертами. Фактически жила в полном забвении, сильно нуждалась. Автор восп. «Мой творческий путь» (1949).

1-й муж – И.А. Любезнов. Сын Л. и Пырьева – Андрей Иванович Ладынин (род. 14.1.1938). Окончил Моск. среднюю худ. школу (1957), режиссерский факультет ВГИКа (1962). Режиссер, из его фильмов наиболее известны: «Версия полковника Зорина» (1978), «В последнюю очередь» (1981), «Пять минут страха» (1985).

Марина Алексеевна Ладынина

ЛАЗАРЕВ Иван Гаврилович (26.1.1897–27.9.1979), воен. деятель, комбриг (17.2.1938), ген.-л. танковых войск (7.6.1943). В 1918 вступил в РККА. Окончил Петроградские сов. арт. курсы (1918), Высш. арт. школу комсостава (1922), Воен. академию им. М.В. Фрунзе (1929). В Гражд. войну воевал на Вост. фронте, участник операций против повстанцев на Украине; ком. арт. батареи. После войны ком. арт. батареи, пом. нач. штаба арт. полка, преподаватель Воен. академии механизации и моторизации РККА им. И.В. Сталина, нач. штаба мех. бригады. В 1935–39 ком. 16-й мех. (22-й легкотанковой) бригады. С дек. 1940 ком. 1-го, с 11 марта по 20 июля 1941 – 10-го мех. корпусов. В нач. Вел. Отеч. войны участвовал в боях на Сев. фронте, ком. правого боевого участка Лужской опер. группы. Его корпус в июле 1941 был практически полностью уничтожен. Затем командовал Нарвской и Слуцко-Колпинской группами войск. С сент. 1941 команд. 55-й армией Ленинградского фронта. С дек. 1941 зам. ген. – инспектора Гл. автобронетанкового упр. РККА – зам. главкома по бронетанковым войскам Сев. – Кавк. направления. 10.6–1.7.1942 ком. 2-го, с с 22.7.1942 – 11-го, с 26.5.1943 – 20-го танковых корпусов. Участник Воронежско-Ворошиловградской, Воронежско-Касторненской, Харьковской операций, Курской битвы, Донбасской, Мелитопольской, Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской операций. После войны зам. команд. 8-й мех. армией. С авг. 1947 нач. кафедры Воен. – полит. академии им. В.И. Ленина. С февр. 1958 в запасе.

Иван Гаврилович Лазарев

ЛАЗЬКО Григорий Семенович (6.9.1903–17.11.1964), воен. деятель, ген.-м. (22.2.1943). В 1925 поступил в РККА. Окончил Киевские объединенные воен. курсы (1930), курсы единоначальников при Объединенной воен. школе им. ВЦИК (1932), Воен. академию РККА им. М.В. Фрунзе (1937), Высш. воен. академию им. К.Е. Ворошилова (1951). В 1925–28 мл. ком., старшина роты. В 1930–34 ком. взвода, нач. хим. службы полка, ком. роты. С 1937 нач. части, отделения штаба дивизии и Витебской армейской группы. С янв. 1940 пом. нач. штаба дивизии по тылу, нач. опер. отдела штаба стрелк. С авг. 1941 и.д. нач. штаба 25-го стрелк. корпуса, с апр. 1941 нач. опер. отдела и зам. нач. штаба 45-го стрелк. корпуса. В нач. Вел. Отеч. войны участвовал в Смоленском сражении. С авг. 1941 ком. 307-й стрелк. дивизии, с июня 1943 – 30-го стрелк. корпуса. Участник Курской битвы, битвы за Днепр, Житомирско-Бердичевской, Ровно-Луцкой, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Восточно-Карпатской, Будапештской, Балатонской, Венской операций. 3.5.1945 за недисциплинированность и «массовое отравление личного состава древесным спиртом» отстранен от должности. С мая 1945 зам. ком. 37-го стрелк. корпуса, с июля 1946 ком. 25-й мех. дивизии, с марта 1947 по июль 1950 зам. ком. 73-го стрелк. корпуса. С нояб. 1951 по февр. 1955 находился в командировке в Польше: и.д. пом. команд. войсками воен. округа Войска Польского по строевой части, с 1953 нач. Академии Генштаба Войска Польского. С апр. 1955 в запасе.

Григорий Семенович Лазько

ЛАЙОК Владимир Макарович (27.6.1904–1966), полит. работник, ген.-л. интендантской службы (19.4.1945). Сын рабочего. В авг. 1920 поступил в РККА. Окончил Вечерний индустриальный политех. ин-т, Ун-т марксизма-ленинизма при ЦК КП(б) Украины, Высш. академич. курсы усовершенствования политсостава при Воен. – полит. академии им. В.И. Ленина (1957). В Гражд. войну по июль 1921 боец коммун. роты ЧОН. С сент. 1923 по окт. 1927 служил в ВМФ. С 1926 чл. ВКП(б). С 1928 на освобожденной комсомольской и парт. работе на Украине. С 1937 1-й секр. Черниговского райкома КП(б) Украины (Запорожская обл.). В 1938–39 секр. Партколлегии Комиссии парт. контроля при ЦК ВКП(б) по Днепропетровской обл. С 1939 нач. Полит. сектора Центр. совета ОСОАВИАХИМа. С 1940 зам. зав. Орг. – инструкторским отделом ЦК КП(б)У. В 1941 2-й секр. Полтавского обкома КП(б)У. В нач. Вел. Отеч. войны зам. команд. ж. группы войск по полит. части. С 1.9.1941 чл. Воен. совета 38-й, с 27.7.1942 – 1-й танковой армий. 6–13.8.1942 чл. Воен. совета Юго-Вост. фронта, 13.8–22.10.1942 – 1-й гвардейской армии, с 25.10.1942 – Юго-Зап., с 20.10.1943 по май 1945 – 3-го Украинского фронтов. Участник в Сталинградской битвы, освобождения Левобережной и Правобережной Украины, Ясско-Кишиневской, Белградской, Будапештской, Балатонской и Венской операций. После войны зам. главнокоманд. по полит. части Юж. группы войск, зам. по полит. части нач. Тыла Вооруж. сил СССР. С 1957 зам. коменданта по гражд. администрации крепости Кронштадт, зам. по полит. части нач. Гл. воен. – инж. упр. ВМС СССР, нач. полит. отдела упр. Главкомата ВМС, зам. по полит. части нач. Тыла ВМФ, зам. по полит. части нач. Гл. воен. – мед. упр. С 1961 зам. по полит. части – нач. Полит. отдела Ж.-д. войск СССР. С 1963 чл. Воен. совета, нач. Полит. отдела и зам. нач. Центр. упр. ж.д. войск.

ЛАНГ Георгий Федорович (16.7.1875–24.7.1948), терапевт, лауреат Сталинской премии (1951), академик АМН СССР (1945). Окончил Петерб. Воен. – мед. академию (ВМА; 1899). В 1899 оставлен в клинике при кафедре диагностики внутр. болезней и общей терапии ВМА. С 1904 ординатор воен. госпиталя. С 1905 приват-доцент. С 1919 проф. Петроградского ин-та для усовершенствования врачей. В 1922 зав. клиникой факультетской терапии, в 1928–30 ректор 1-го Ленинградского мед. ин-та. В 1939–40 по инициативе Л. началась разработка науч. – организац. основ воен. – полевой терапии. В 1941–42 оставался в блокадном Ленинграде: руководил зав. кафедрой факультетской терапии 1-го мед. ин-та, консультант госпиталей. В апр. 1942 эвакуирован в Москве, ст. консультант Коммунистич. воен. госпиталя, зав. 1-й терапевтич. клиникой 1-го мед. ин-та. Возглавлял разработку проблем острой сосудистой недостаточности при травматич. шоке; алиментарной дистрофии (голодной болезни); блокадной гипертонии. Л. возглавил функциональное направление в сов. гематологии. Автор основополагающих работ по кардиологии, разработал общепринятую классификацию и номенклатуру заболеваний сердечно-сосудистой системы, ввел понятие об обратимых расстройствах биохимизма в мышце сердца («дистрофия миокарда»), отметил наличие промежуточных форм между стенокардией и инфарктом миокарда и др. Предложил систему профилактических мероприятий при этом заболевании. В 1943–48 пред. Всесоюзного об-ва терапевтов. Один из основателей и ред. журналов «Терапевтич. архив» и «Клинич. медицина». Умер от рака желудка.

Георгий Федорович Ланг

ЛАНДСБЕРГ Григорий Самуилович (10.1.1890–2.2.1957), физик, лауреат Сталинской премии (1941), академик АН СССР (с 30.11.1946; чл. – корр. с 29.3.1932). Окончил физ. – мат. ф-т Моск. ун-та (1913). В 1913 оставлен на ф-те для подготвки к званию проф. В 1918–20 доцент Омского с.-х. ин-та. В 1923–45 и 1947–51 проф. 2-го МГУ (затем МГУ). Автор работ по оптике и спектроскопии. Открыл (совм. с Л. И. Мандельштамом) комбинац. рассеяние света (1928). Разработал методы спектрального анализа металлов и сплавов, а также сложных органических смесей, в том числе моторного топлива. В Вел. Отеч. войну разработал методы молекулярного эмиссионного спектрального анализа (для моторного топлива) и спец. приборы для анализа легированных сталей и сплавов. В 1945–47 проф. общей физики инж. – физ. ф-та Моск. мех. ин-та, в 1951–57 – Моск. физ. – тех. ин-та. Под ред. Л. вышел «Элементарный учебник физики» (т. 1–3), считающийся лучшим учебником физики для школьников.

Григорий Самуилович Ландсберг

ЛАНСЕРЕ Евгений Евгеньевич (23.8.1875–13.9.1946), художник, лауреат Сталинской премии (1943), нар. художник РСФСР (1945). Сын известного скульптора. Учился в Рисовальной школе Об-ва поощрения художеств (1892–95), в академиях Ф. Каларосси и Р. Жюльена в Париже (1895–98). С 1899 чл. Объединения «Мир искусства». В 1912–15 худ. рук. фарфоровой фабрики и мастерских гравировки стекла в Петербурге и Екатеринбурге. В 1-ю мир. войну в 1914–15 воен. художник-корреспондент на Кавк. фронте. В 1917 уехал в Дагестан; в 1918–19 сотрудничал как художник в ОСВАГе Вооруж. сил Юга России. С 1920 преподавал в Тбилисской АХ, Моск. архитектурном ин-те. В 1927 уехал за границу и поселился в Париже. В 1931 вернулся в Сов. Россию. В 1934–38 преподавал во Всерос. АХ (Ленинград). В 1942 выполнил серию из 5 гуашей «Трофеи русского оружия» («После Ледового побоища», «На Куликовом поле», «Полтавская победа», «1812 год», «Бойцы у трофейных орудий»). В 1945–46 работал над монументальными росписями залов Казанского вокзала в Москве («Победа», «Мир»).

Евгений Евгеньевич Лансере

ЛАПШИН Евгений Петрович (1900–1.3.1956), руководящий сотрудник органов гос. безопасности, комиссар гос. безопасности 3-го ранга (2.7.1945), ген.-л. (9.7.1945). Сын слесаря. Окончил церк. – приходскую школу (1910), курсы усовершенствования старшего политсостава при Воен. – полит. академии им. Н.Г. Толмачева (1929), Высш. школу парторганизаторов при ЦК ВКП(б) (1937). С 1911 работал слесарем в Екатеринбурге. В июне 1917 вступил в РСДРП(б), в нояб. 1917 – в Кр. Гвардию. Участник Гражд. войны, политработник. С янв. 1921 комиссар Николо-Павдинского лесничества. С июня 1921 пом. уполномоченного ЧК на Пермской ж.д. и ответственный организатор бюро коллектива РКП(б) 20-х кав. курсов РККА. С 1924 на политработе в Сиб. ВО. В 1926–28 и 1929–30 военком 6-го Хабаровского полка. С июля 1930 зам. нач. политотдела 14-й стрелк. дивизии. С янв. 1933 нач. политотдела Ленинградской МТС (Азово-Черноморский край). С янв. 1935 по окт. 1936 1-й секр. Ленинградского райкома ВКП(б) Азово-Черноморского края. В сент. 1937 направлен на службу в органы НКВД и назначен врид нач. политотдела 12-го отдела (опертехника) ГУГБ НКВД СССР. С 1938 врид нач. политотдела, затем нач. 2-го спецотдела (опертехника) НКВД СССР. С 26.2.1941 нач. 4-го отдела (опертехника) НКГБ СССР, с 31.7.1941 – 2-го спецотдела НКВД СССР. С 12.5.1943 нач. отдела «Б» (оперативно-тех.) НКГБ/МГБ СССР. С 24.10.1946 по 17.9.1949 нач. Упр. МГБ Тульской области. С февр. 1950 зам. нач. политотдела, с февр. 1952 нач. регистрационно-учетного отдела Гл. упр. милиции МГБ/МВД СССР.

ЛАПШОВ Афанасий Васильевич (10.2.1893–14.7.1943), воен. деятель, Герой Сов. Союза (27.3.1942), ген.-м. (13.5.1942). В 1914 призван в армию. В 1-ю мир. войну воевал на Зап. фронте; ст. унтер-офицер. В мае 1919 поступил в РККА. Окончил Киевскую высш. объединенную воен. школу среднего комсостава (1923), курсы «Выстрел» (1939), Высш. воен. академию им. К.Е. Ворошилова (1943). В Гражд. войну воевал на Вост. фронте; ком. и комиссар особого отряда. С 1923 ком. роты. С 1924 служил в войсках ОГПУ: пом. нач. учебно-строевой части, ком. д-на, нач. конвойной помощи, ком. отд. конвойной роты. С 1926 ком. роты, б-на, пом. ком. полка по хоз. части, ком. стрелк. полка. С дек. 1937 по окт. 1938 находился в спец. командировке в Испании. С июня 1939 ком. 109-го стрелк. полка. В нач. Вел. Отеч. войны воевал на Юж. фронте. С сент. 1941 ком. 259-й стрелк. дивизии; участник Тихвинской, Любанской операций. В июне – нояб. 1942 зам. команд. 4-й армией. С 17.4.1943 ком. 16-го гвард. стрелк. корпуса. Участник Орловской операции. Убит прямым попаданием снаряда в его автомашину.

Афанасий Васильевич Лапшов

ЛАРИН Илларион Иванович (1903–19.12.1942), политработник, ген.-м. (6.12.1942). Сын служащего. В 1921 вступил в РККА, в 1924 – в ВКП(б). Окончил 1-ю Ленинградскую пех. школу (1925), Воен. – полит. курсы (1928). Участник Гражд. войны. В 1928–38 на политработе в РККА. С 1939 военком, зам. ком. по полит. части 147-й стрелк. дивизии. С марта 1941 комиссар 48-го стрелк. корпуса, В нач. Вел. Отеч. войны с июня 1941 комиссар корпуса. С 1.9.1941 чл. Воен. совета 6-й армии, 30.12.1941–28.7.1942 – Юж. фронта, еще с довоен. времен был дружен с Р.Я. Малиновским. Участник пригран. сражений, Донбасской и Барвенково-Лозовской операциях, Харьковского сражения. С 2.11.1942 чл. Воен. совета 2-й гвард. армии. Участник боев под Сталинградом, Котельниковской операции. Был легко ранен. В госпитале покончил жизнь самоубийством (застрелился), оставив записку, которая кончалась словами: «Я при чем. Прошу не трогать мою семью. Родион умный человек. Да здравствует Ленин!»

Илларион Иванович Ларин

ЛАРИОНОВ Алексей Николаевич (авг. 1907–22.9.1960), парт. деятель, Герой Соц. Труда (4.12.1959). Сын крестьянина. Окончил Ин-т красной профессуры (1938). С 1925 на комсомольской и парт. работе, секр. волостной ячейки ВЛКСМ. С 1927 чл. ВКП(б). Сделал быструю карьеру в период массовых репрессий. С 1938 3-й, 2-й, с 1942 1-й секр. Ярославского обкома ВКП(б). Во время Вел. Отеч. войны также пред. Ярославского к-та обороны. С авг. 1946 по июль 1948 зав. Отделом кадров парт. органов Упр. кадров ЦК ВКП(б). С нояб. 1948 1-й секр. Рязанского обкома партии. В 1952–60 чл. ЦК КПСС. После смерти И.В. Сталина активно выступил в поддержку Н.С. Хрущева, пользовался его доверием и покровительством. В мае 1957 на совещании работников сельского хозяйства Хрущев поставил задачу к 1960 догнать США по производству мяса, масла и молока. В 1959 выступил с инициативой сдать государству 150 тыс. тонн мяса (в 3 раза выше плана), Рязань была награждена орденом Ленина. Подобных цифр Л. удалось добиться с помощью системы массовых фальсификаций отчетности (одну корову учитывали дважды), закупок скота в соседних областях, а также тем, что он распорядился забить молодняк, чистопородных и маточных коров. После того как о его действиях стало известно, ЦК принял решение об освобождении Л. от обязанностей 1-го секр. и направлении его на работу в Ленинград. Не дожидаясь официального распоряжения, покончил с собой (застрелился).

Алексей Николаевич Ларионов

ЛАСКИН Иван Андреевич (18.10.1901–1.7.1988), воен. деятель, ген.-л. (9.10.1943). Сын крестьянина. В 1919 поступил в РККА. Окончил 5-ю Киевскую воен. школу (1923), Воен. академию им. М.В. Фрунзе (1934), Высш. академич. курсы при Высш. воен. академии им К.Е. Ворошилова (1953). Участник Гражд. войны. В 1923–31 ком. стрелк. частей 2-го стрелк. полка. С 1934 пом. нач. опер. части штаба 48-й стрелк. дивизии, нач. штаба полка 44-й стрелк. дивизии. С 1937 состоял для особых поручений команд. войсками Киевского ВО, затем – 1-м зам. наркома обороны СССР. С 1.1.1939 нач. штаба 85-й стрелк., 15-й моторизованной дивизий. В нач. Вел. Отеч. войны его дивизия была разгромлена, Л. попал в окружение, был контужен и взят в плен, сумел бежать. С 1.10.1941 нач. штаба, с 6.10.1941 ком. 172-й стрелк. дивизии, с к-рой принял участие в обороне Севастополя, комендант 2-го сектора. В 1942 зам. нач. штаба Юго-Вост. фронта. 26.8–3.9.1942 нач. штаба 62-й, 7.9.1942–17.4.1943 – 64-й армии, с к-рой принял участие в боях под Сталинградом. 31.1.1943 направлен в р-н боевых действий в качестве офиц. представителя сов. командования для ведения переговоров с Ф. Паулюсом о капитуляции нем. войск; официально взял в плен Паулюса и чл. его штаба. 13.5–20.11.1943 нач. штаба Сев. – Кавк. фронта. В дек. 1943 после провала Керченско-Эльтингенской операции Л. был арестован, в 1952 приговорен Воен. коллегией Верх. суда СССР к 10 годам ИТЛ. 29.5.1953 приговор был отменен, Л. был реабилитирован и восстановлен на воен. службе. С 1953 нач. штаба Юж. – Уральского ВО, с 1957 работал в Генштабе. С июня 1958 преподавал в Воен. академии Генштаба. 30.11.1965 вышел в отставку. Автор восп. «На пути к перелому» (1977), «У Волги и на Кубани» (1987).

Иван Андреевич Ласкин

ЛАТЫШЕВ Георгий Александрович (3.11.1901–22.4.1977), воен. деятель, ген.-м. (20.12.1942). В марте 1919 поступил в РККА. Окончил 14-ю Полтавскую пех. школу комсостава (1922), ин-т «Выстрел» (1932), ускоренный курс (1942) и Высш. академич. курсы (1949) Высш. воен. академии им. К.Е. Ворошилова. В Гражд. войну воевал на Юж. фронте; ком. отделения. С 1922 ком. взвода, роты, нач. полковой школы, ком. б-на, и.д. нач. штаба полка, пом. ком. полка по строевой части. С 1932 ком. стрелк., с 1936 – 1-го авиадесантного полков. В авг. 1937 понижен в должности, с окт. 1937 и.д. ком. б-на. В июле 1938 арестован, уволен из РККА; в сент. 1939 приговорен воен. трибуналом к 2 годам заключения, но освобожден по амнистии. В нояб. 1939 восстановлен в РККА, ком. 352-го стрелк. полка (Д. Восток). С сент. 1941 ком. 415-й стрелк. дивизии, с дек. 1941 по апр. 1942 – 55-й стрелк. бригады; участник Клинско-Солнечногорской операции. С дек. 1942 ком. 93-й стрелк. дивизии; участник Ржевско-Вяземской операции. С сент. 1943 ком. 78-го стрелк. корпуса. Участник битвы за Днепр, Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской, Ясско-Кишиневской, Сандомирско-Силезской операций. В янв. 1945 ранен осколком снаряда в голову и отправлен на лечение в госпиталь. С 30.5.1945 и.д. зам. команд. 52-й армией. С февр. 1946 ком., с июня 1946 – зам. ком. 73-го стрелк. корпуса. С июля 1946 по июнь 1948 ком. 13-го гвард. стрелк. корпуса. С мая 1949 ком. 6-го стрелк., с марта 1950 – 29-го г.-с. корпусами. С мая 1951 команд. 14-й армией. С февр. 1953 в запасе.

Георгий Александрович Латышев

ЛАУРИСТИН Йоханнес Ансович (29.10.1899–28.8.1941), писатель, гос. деятель. Сын рабочего. С 1915 рабочий на заводе «Вольт» (Ревель), в 1916–17 – на заводе «Двигатель». С мая 1917 чл. РСДРП(б). В 1919–21 служил в эстонской армии. С 1921 чл. Оргк-та нелегального Коммун. союза молодежи Эстонии (КСМЭ). С авг. 1922 чл. Центр. совета профсоюзов Эстонии, с нояб. 1922 зам. Пред. Центр. совета раб. союзов. С 1922 печатался под псевдонимом «Юхан Мадарик»; автор романа «Ниспровергатели» (1925–27; издан в Ленинграде в 1929). В 1922–23 ред. органа левых профсоюзов газеты «Таллинский рабочий». В 1923 избран депутатом Гос. собрания (от «Единого фронта»). В февр. 1923 арестован за участие в организации митинга. На процессе Таллинского воен. – окружного суда 21–23.2.1923 приговорен к 8 годам каторжных работ. В марте 1931 освобожден, затем вновь арестован и приговорен к 6 годам каторжных работ. Освобожден по амнистии летом 1938. С 1938 чл. Нелегального бюро Компартии Эстонии (КПЭ), с осени 1939 пред. Контактной комиссии (координация работы левых профсоюзов по линии КПЭ). Принимал активное участие в подготовке и рук-ве переворотом 1940. Активно поддержал вступление Эстонии в состав СССР, а также немедленную национализацию земли. 6.8.1940 выступал на сессии Верх. совета СССР в качестве полномочного члена комиссии Гос. собрания Эстонии. Один из авторов Конституции Эстонской ССР. С 24.8.1940 пред. СНК ЭССР, чл. ЦК КПЭ. После начала Вел. Отеч. войны чл. Республиканского к-та обороны. Погиб во время эвакуации из Таллина на эскадренном миноносце «Яков Свердлов», к-рый подорвался на мине (по версии его жены – убит сотрудниками НКВД СССР за отказ выполнить приказ об уничтожении промышленных предприятий).

В канун 65-летия победы в Великой Отечественной войне Наталья Родионовна Малиновская в интервью "РГ" рассказывает о своем отце маршале Советского Союза Р.Я. Малиновском.

- Наталья Родионовна, ваши родители познакомились на войне. Они рассказывали, как это случилось?

Папа встретил войну в Одесском военном округе. Он командовал 48-м стрелковым корпусом, штаб которого располагался в районе города Бельцы, в Молдавии. Когда началась война, корпус вошел в состав Южного фронта. Маму война застала в Ленинграде, где после окончания Библиотечного института она работала в библиотеке Механического техникума. После эвакуации из блокадного Ленинграда по Дороге жизни под Грозный в апреле 1942 года она попала в армию, свою армейскую жизнь начала в банно-прачечном комбинате, дважды выходила из окружения. Второй раз был судьбоносным - она встретила папу. Летом 1942-го, когда выходили из окружения, она и еще два бойца пробрались через кукурузное поле и сосчитали немецкие танки. Видимо, эта информация оказалась важной - мама была представлена к ордену Красной Звезды, который ей вручал отец. Ему сказали, мол, там два солдата и с ними девушка в синенькой косыночке... Наверное, она уже тогда произвела на папу некоторое впечатление, но только через год отец перевел ее к себе в штаб фронта. В 1944 году маму назначили заведующей столовой военного совета. Когда командиры оказывались на передовой - в землянках и окопах, нужно было донести до этих окопов все судки с едой. У мамы в подчинении молодые девушки, а ведь на передовой опасно - она шла сама. Так вот Александр Михайлович Василевский всегда трогательно интересовался: "Ну как прошли, Раиса Яковлевна, все в порядке?" А папа никогда не спрашивал ее об этом. И один раз мама решила узнать, волновался ли он о ней. Папа сказал: "Я не волновался. Я точно знал, что с тобой ничего не случится". У меня такое ощущение, что он знал, что впереди у них есть жизнь.

А ведь среди ветеранов 2-го Украинского фронта ходила легенда, что вторая жена Малиновского Раиса Яковлевна - графиня...

Так ее называли фронтовые друзья. Мама рассказывала историю этого прозвища: "Когда взяли Будапешт, всех девушек, работавших в столовой военного совета, премировали: впервые мы иностранные деньги в руках держали. Пошли и платья себе купили, и туфли - такие красивые: на каблуке, замшевые, с пуговками! А платье серое, чуть в голубизну, со складочками и с защипами. В первый раз я это платье надела, когда мы должны были в театр в Будапешт ехать - в оперный театр!!! Выхожу из столовой, а сослуживец Гриша Романчиков говорит: "Графиня!" Так и пошло". На самом деле мама родилась на Украине в селе Богородичное в семье многодетной и бедной.

А у истории с графиней есть продолжение. У мамы был брат Алексей. В начале войны он жил в Славянске, пошел на фронт. К 1944 году, не имея никаких известий о маме, он уже и не надеялся увидеть ее живой. И вот он, провоевавший целых два года в соседней с мамой армии, тоже оказался в Будапеште и тоже в оперном театре. В центральной ложе рядом с папой среди генералитета сидит мама, а в партере - солдаты и офицеры, словом, весь фронт. Естественно, разглядывают не только артистов, но и сидящих в ложе. И тут дядя Леня видит в ложе девушку с косами короной - и глазам своим не верит: "Рая? Или похожа? Да не может быть!" Идет к ложе - там на часах солдат. Пока он с ним объяснялся, что-де вот девушку бы из ложи позвать, вышел адъютант, Феденев Анатолий Иннокентьевич. Спросил, в чем дело. "Да вот девушка там, вроде сестра моя..." - "Как зовут?" - "Рая".- "Раиса Яковлевна?" - "Яковлевна". Через минуту в дверях появляется моя мама. Встреча - как в кино!

- Отец что-нибудь рассказывал вам о своих встречах со Сталиным?

Отец - нет. Но несколько его соратников вспоминали такой эпизод: летом 1942-го рухнули Юго-Западный и Южный фронты. Отец тогда командовал Южным фронтом и, предвидя его неизбежное крушение, отдал приказ сдать Ростов. Без санкции Ставки. Отца и еще кого-то из командования фронтом, скорее всего, члена военного совета Ларина, вызывают в Москву. Уже в Москве папа и Илларион Иванович Ларин, снятые с должностей, узнают о приказе N 227, в котором есть фраза: "Южный фронт покрыл свои знамена позором". В гостинице "Москва" они ждут аудиенции у Верховного, но на самом деле ждут трибунала. День ждут, другой, третий. На третий день к вечеру - гори все синим пламенем! - они напились. И, естественно, тут-то и явился гонец с известием об аудиенции - "в 7 утра". Случилось чудо - чудо мгновенного протрезвления. Они разошлись по своим комнатам - спать уже некогда, но хотя бы по бриться. В половине седьмого папа выходит в коридор, стучится в номер к Ларину, с которым они были вместе с первых дней войны. В ответ тишина. В конце концов ломают дверь - Ларин застрелился. Папа идет к Сталину один. Сталин, понятно, уже все знает, но встречает отца вопросом:

- А где же товарищ Ларин?

Генерал Ларин застрелился.

- А что же вам помешало сделать то же самое?

Отец приводит свои аргументы: удержать Ростов все равно бы не удалось, отступление спасло хотя бы часть войск. Долгая пауза. И наконец:

- Вам сообщат решение.

В тот же день отца назначили командовать донельзя измученной 66-й армией под Сталинградом. (Надо сказать, что эти рассказы входят в противоречие с документами личного дела генерала Ларина, так что эту историю еще нужно исследовать.)

- А как впоследствии складывались отношения со Сталиным?

После войны мы остались на Дальнем Востоке - отец командовал Дальневосточным военным округом. Мы там провели десять лет. Сталин работал ночью, и вся Москва работала по ночам. А у нас это был день, часовой пояс позволял вести нормальный образ жизни. Могу сказать, что у нас в доме не было портретов Сталина, никто не говорил о Сталине, а ведь я родилась в 1946 году! Конечно, когда он умер, отец поехал на похороны, но и особенного траура у нас в семье не было. Знаю, что у папы были неприятности с одним из приближенных Берии. В чем было дело, мне неизвестно, но я знаю, что он собирался заводить дело на папу, обратился к Берии. Сталин тогда сказал следующую фразу: "Малиновского с Дальнего Востока не трогать. Он и так от нас достаточно далеко".

- Где ваши родители встретили День Победы?

В пятидесятилетие Победы я спросила маму: "А что было тогда 9 мая - в сорок пятом?" Она ответила: "Праздник. Мы с папой поехали из Чехословакии в Вену, гуляли в Венском лесу, в зоопарке. Там всех зверей сохранили".

- А что в семье рассказывали о Параде Победы?

О параде мне рассказывала мама. Разгрузились эшелоны, Военный Совет фронта и сотрудников секретариата разместили в гостинице "Москва". Полным ходом шла подготовка к параду, но по всему чувствовалось - и к чему-то еще. Слишком озабочен был папа, слишком поздно возвращался, и не с репетиций парада, а из Генштаба, слишком был молчалив и погружен во что-то свое. Потом был парад, на котором все вымокли до нитки под проливным дождем. После парада - торжественный прием в Кремле, вечером - салют. После этого, уже в гостиничном номере, еще долго сидели все вместе - папа, его офицеры для особых поручений, мама - вспоминали, шутили, молчали. Но главное, что в тот вечер мама узнала, - что война для них не закончилась. Они снова должны были ехать на фронт - Забайкальский. Кстати, мне смешно смотреть, как прием для участников парада изображают в современных фильмах: все дамы с декольте и бриллиантами! Мама, например, была на этом приеме в практически форменном темном платье с орденом Красной Звезды.

- У вашего папы это был уже второй Парад Победы?

Да, у папы - у единственного из наших военачальников Второй мировой - было в жизни два Парада Победы. На первом он был солдатом, а на втором вел фронт. Дело в том, что в Первую мировую папа воевал в Русском Экспедиционном корпусе во Франции, был ранен. Затем, после госпиталя, поработав на каменоломнях и поняв, что так он никогда не скопит денег на путь домой, в январе 1918 года вступил в Иностранный легион Французской армии. И в этом качестве он участвовал в Параде Победы 11 ноября 1918 года. К 20 годам у него уже было четыре серьезных награды: два Георгиевских креста и два французских Креста с мечами. С наградами связана такая любопытная история: один из этих французских крестов папа получил за подвиг, совершенный во время боев на линии Гинденбурга, своего рода Сталин граде Первой мировой. И никогда не узнал, что параллельно он был представлен к Георгиевскому кресту III степени. Генерал Щербачев, назначенный Колчаком военным представителем Белой армии при союзном верховном командовании и получивший право награждать русских военных, сражавшихся на французском фронте в 1919 году, объявил о награждении 17 солдат и офицеров. Седьмым в списке значится ефрейтор Родион Малиновский. К этому времени, совершив второе, почти кругосветное, путешествие, папа вернулся на Родину - через Владивосток- и, добираясь на крыше вагона до Одессы, вблизи Омска был задержан красноармейским патрулем. При виде иностранной формы, иностранных орденов и предъявлении документа, опять-таки на иностранном же языке, его чуть было не расстреляли на месте, но все же довели до начальства - вдруг ценный шпион! - а там, на его счастье, оказался врач, знавший французский. Он и подтвердил, что книжка - солдатская, а расстрелять всегда успеем. Так папа снова стал солдатом - на сей раз солдатом Красной армии. Можете себе представить, какие последствия имело бы в 1919 году известие о награждении Геор гиевским крестом от Колчака. Да и позже такая весть вряд ли обрадовала бы - к примеру, в 1937-м. Но приказ этот так и лежал в мало кому тогда интересном колчаковском архиве, путешествуя вместе с ним по городам и весям, пока не оказался, уж не знаю, какими судьбами, в Братиславе. Там его и обнаружили весной 1945 года взявшие город войска папиного фронта. И, не интересуясь, что там за бумаги, отправили в Москву - а ведь могли поинтересоваться, да и просто случайно увидеть такую знакомую фамилию!

- А как вы узнали об этой награде?

В Москве колчаковский архив лежал себе и лежал в тиши и покое до 1991 года. Один раз занимавшаяся архивом историк Светлана Попова просматривала его, и на глаза ей попалась папина фамилия. Она отксерила для себя копию - на всякий случай, не догадавшись, что, кроме нее, об этом Георгиевском кресте никто не знает. Спустя еще пятнадцать лет она посмотрела документальную ленту о русском Экспедиционном корпусе "Они погибли за Францию" и упрекнула режиссера Сергея Зайцева в недобросовестности: "Что ж вы не упомянули о втором Георгиевском кресте?!" Тот ответил, что он не знал, да и дочь Малиновского не знает об этой награде. Так спустя сорок лет после папиной смерти "награда нашла героя"... И что интересно, наградной лист был подписан в тот самый день, когда отец стал солдатом Красной армии и должен был идти в бой с Колчаком под Омском...

Из досье РГ

Дочь Родиона Яковлевича и Раисы Яковлевны Малиновских Наталья Родионовна окончила филологический факультет МГУ и свою дальнейшую жизнь связала с университетом.

Наталья Малиновская - испанист, доцент кафедры зарубежной литературы филфака МГУ, лауреат литературных премий.